В заповедной глуши

   - Михал Святославич, - тихо сказал Валька, - что они делают с мамой и отцом?

   - Думаю, что физически - ничего особо страшного, - ответил лесник. И вдруг резко на-клонился к экрану...

   Заставка смазалась. Закрутились странные цветные пятна, спирали, фонтаны. На их фоне поплыла ярко-зелёная строчка:

Валя Каховский, не отключайся. Тебя ждут родители. Сообщи, где ты. Мы поможем тебе добраться к ним.

   - Не смотри! - коротко крикнул Ельжевский. И ударил локтем по экрану.

   Компьютер взорвался с резким хлопком. В комнату влетел Витька. Ельжевский сбросил компьютер со стола и сказал:

   - Быстро - вынести и сжечь. Всё оборудование. Через два дня привезу новое... - он вы-тер с лица крупный пот и улыбнулся мальчишкам, которые просто окаменели: Валька - в кресле, Витька - у двери. - Ерунда. Успели... Валентин, - Валька встал. - Вообще-то на-до бы тебя наказать, но я тоже повёл себя, как болван...

   - Простите, - тихо сказал Валька, краснея и опуская голову. - Я... мне отец говорил... но я... Простите. Я очень хочу... - он мотнул головой и не договорил.

99.

* * *

   Оказывается, начать очень трудно. Валька уже час сидел перед листом картона и то морщился, то закрывал глаза, то тихо ругался. За окнами собиралось темнеть. После случая с компьютером Вальку буквально арканом потянуло рисовать,он всё приготовил... и вдруг понял, что не знает, что рисовать. Витьку он выгнал, и тот, обидевшись, ушёл с Ельжевским стрелять по мишеням.

   - Я просто разучился, - объявил Валька листу и зло мазнул по нему сверху вниз кистью, наугад сунутой в алую акварель. На картоне зажглась огненная полоса.

   Валька замер...

   ...Когда в полодиннадцатого Ельжевский и Витька вошли в комнату мальчишек, Валька спал одетый, лежа животом на неразобранной кровати. Руки у него были пере-пачканы краской, брови во сне сведены и лицо имело суровое выражение. Витька нацели-лся отвесить другу пинка, но Михал Святославич остановил его:

   - Подожди... Смотри.

   - Ухххх! - вырвалось у Витьки.

   Он впервые увидел, как рисует друг.

   Три картона были расставлены на подоконниках и стуле. Мужчина и мальчик тихо подошли к первому.

   На картине был горящий город. Большой город, мегаполис. Он горел не просто, а как-то так, что становилось ясно: никого живого там нет и быть не может. Горел сра-зу весь. Целиком. На переднем плане стоял, прижимая к груди порванного плюшевого ми-шку, мальчик лет 6-7, в грязной рваной пижаме, босиком. Перепачканное лицо пересекала глубокая царапина, но она почти не замечалась на фоне глаз мальчишки - в них отража-лось бесконечное пламя.

Остался один