-- А если серьёзно, - сказал худощавый, - пять дней назад наше-
го одного в тамбуре по башке огрели и обчистили. Вот мы и обра-довались.
-- Это не мы... - хныкнул кто-то.
-- А ну-ка, всем встать! - прикрикнул рослый. - Встать, я сказал,
на скамейки, вот сюда, живо, ну?!.
-- Я Артём, он Мишка, - тем временем представил себя и друга
худощавый.
-- Женёк, - пожал Генка протянутую руку. - Они всё живы?
-- Пока все, - оценил на глаз Артём. - Но это ненадолго, я тебе
точно говорю...
- Так, - Мишка, широко расставив ноги, встал возле скамеек,
на которых сидели, хмуро сопя, все семеро нападавших. - Я во-обще-то предлагал вас выбросить из поезда. Вы бы его, - он кив-нул на Генку, - точно выбросили. Выбросили бы, сволочи... Но он вас пожалел. Поэтому действовать будем по-другому. Накажем вас, как наказывали взбунтовавшихся негров в благословленные времена...
-- - Мы не негры... - пробормотал кто-то из мальчишек. Мишка
презрительно спросил:
-- - Это кто там высказался, не подумав? - ответом было молча-
ние.- Негры, негры, - кивнул Мишка. - И по музону, и по базару, и по виду... А что кожа белая - так, может, вы из клуба поклонников Майкла Джексона? Может, вы последний месяц в "тайде" просиде-ли для маскировки? Поэтому делаем так... Встать всем!
Шестеро встали, глядя по-прежнему в пол. Седьмой - облада-тель биты - остался сидеть, буркнув:
-- - Чего я буду вставать...
Мишка молча нанёс ему удар по ушам ладонями, и тот пова-лился со скамьи в проход мешком. Остальные шарахнулись в кучу.
-- - Кто по счёту "десять" всё ещё будет в штанах и трусах, - про-