— Сдохла? Мумия?
Труп? Кашкин уже снимал замок.
— Бутафория, — бросил он. — Не требуется никакого ключа.
Он распахнул дверь. У стены все в той же позе, в точности повторяющей изображение на фото, стояло чудовище, еще более страшное при дневном свете.
Кашкин подошел к “снежному человеку” и взял его за подбородок.
— Камень, — сказал он. — А глаза — из застежек от комбинезона.
Теперь и Гордон мог убедиться, что из стены выступал горельеф.
— Сработано грубо, но впечатляет, — произнес Кашкин. Он отступил на шаг. — Конечно, люди дотошные найдут разные отступления в анатомии. Но ведь как живой!
— Грандиозная мистификация, — нахмурился Гордон.
Они обернулись и посмотрели на заснеженную площадку, где обрывались следы.
— Был миг, — признался Гордон, — когда я подумал, что, может быть, они заперты здесь, в пещере. Ты с твоими фантазиями подействовал и на мое воображение. Какой-то конфликт со “снежным человеком” мог кончиться тем, что они оказались бы внутри, а он снаружи: защелкнуть замок обезьяне ничего не стоит.
— Они увидели бы нас в дырку и подняли шум.
— Про дырки я не знал.
— Где же все-таки ребята?
Тихо. Безветренно. Снежинка, слетевшая с кручи, сверкая на солнце, легла на белую пелену.
Впервые чувство тревоги словно пронзило Кашкина. Опасности не бутафорские, а самые настоящие окружали живущих на восьмом километре к Луне.
— Мы не приблизились к решению загадки ни на шаг, — огорченно резюмировал Кашкин.
И тут же хлопнул себя по лбу. Удар, правда, пришелся по пластиковому шлему.
— Мы дураки, — убежденно сказал он. — Самые настоящие остолопы. Мы не подумали о ветре.
— При чем здесь ветер? — удивился Гордон.