— Тот, кто умрет в четверг, тому не придется умирать в пятницу.
Начальник аэропорта развел руками.
— Так написано в одном знаменитом романе, товарищ начальник. Может, читали?
Посмотрев на доктора, укутанного в собачий мех, начальник аэропорта сказал:
— Даже если летчик согласится, я вас не выпущу. Вы понимаете меня, доктор?
— Речь идет о жизни ребенка!
— Я прочитал четвертую радиограмму, — начальник передал бумагу раскрасневшемуся от комнатной жары доктору. — Соглашайтесь, доктор, я готов нести вас сто четыре километра на руках, на закорках, хотите, впрягусь в нарты. По земле никто не запретит ехать.
— Лед — не земля. Вы знаете — в поселке одни большие МАЗы. Лед на реке не выдержит и порожнюю машину.
— Берите меня в попутчики.
— Знаю, вы не шутите. Я слышал, как вы в прошлом году, когда случилась авария и тоже была плохая погода…
— При чем здесь… — попробовал перебить доктора начальник аэропорта.
Но врач продолжил:
— Вы пошли на лыжах и тащили на себе раненого пилота.
— Я слышал, приехал Ефим. Он на “газике”. Сто туда, сто обратно… Попробуйте уговорить, — начальник аэропорта потупился и пожал очень широкими плечами, для которых форменный мундир с отлично нафабренными пуговицами казался узким.
Громадный в своих меховых одеждах доктор потоптался перед служебной перегородкой.
— Полчаса. Полчаса всего. Или почти полсуток, — проговорил он вслух и внятно прочитал текст рекламного плаката, висевшего на стене: — “Экономьте время — летайте самолетами”.
— Погоды не будет еще сутки. Если не больше.
— Где Ефим?
— В комнате для приезжающих.
— Говорят, норовист он…