— Где эта стерва, твоя компаньонка?
— Я не собираюсь вам докладывать.
Она старалась понять. Обычно о визитах полицейских было известно заранее. Этой любезностью она была обязана одному местному депутату. Маржори почуяла ловушку.
Верно взял ее за руку не грубо, но с такой силой, что она оказалась вплотную прижатой к нему.
— Отведи меня к ней, — сказал комиссар.
Он слегка вывернул ей руку. Маржори поморщилась.
— Плохи дела, комиссар? — спросила она.
— Великолепны!
Она больше не сопротивлялась, и, держась за руки, они направились к двери, которая вела в коридор, обитый довольно уродливыми деревянными панелями. Они прошли его, и Маржори открыла другую дверь, ведущую в кухню. На стуле сидела женщина помоложе, с дряблым розово-белым лицом и раскладывала пасьянс. Она подняла голову и с удивлением посмотрела на вошедших. Вержа быстро засунул руку в карман ее жакета и вытащил набитый деньгами бумажник. В нем был также листок с фамилиями и цифрами.
— Не обращай внимания, — сказала Маржори, — он спятил!
— Справедливые слова, — сказал Вержа.
Он обратился ко второй женщине:
— Арлет, ты пойдешь с нами. Осмотрим комнаты.
Маржори решила перейти к открытому сопротивлению. Она отказалась подчиниться.
— Согласно хорошо известному выражению, которое я обожаю, ты усугубляешь свою вину! — сказал Вержа.
— Я должна позвонить, — потребовала Маржори.
— После обыска ты можешь звонить хоть архиепископу, если тебе захочется.
Слово «обыск» произвело впечатление.
— И правда, — сказал Вержа, — я забыл вас предупредить. Это действительно обыск.
— Чье это приказание?