Ответная операция. В погоне за Призраком,
— От этого мы не гарантированы. Но теперь можно не торопясь подумать, как предотвратить и это. А может быть, и предпринимать ничего не придется. Может быть, он тихо скончается естественной, так сказать, смертью — от истощения.
Полковнику это непонятно, но он не торопит капитана, ждет, когда тот сам все объяснит.
— А ведь это идея! — восклицает вдруг инженер-полковник Шахов. — Нужно только заставить его работать непрерывно!
— Это уже сделали за нас его хозяева, — смеется счастливый Уралов. — Намереваясь получить как можно больше сведений об испытании нашей "новой" ракеты, они, конечно, перевели работу "ежа" на повышенный режим и переключить уже не смогут. Ни одной из их команд он не примет теперь. А мы постараемся, чтобы он не имел больше возможности заряжать свои батареи солнечной энергией и работал бы до полного истощения, получая и передавая информацию, которая ни к кому уже не попадет.
— А хозяева "ежа" существуют еще? — спрашивает Шахов. — Их не ликвидировали разве?
— Того, который обосновался тут у нас, в квадрате двадцать ноль пять, подполковник Бекбулатов возьмет теперь, — сообщает Астахов. — Высота сто три, находящаяся в этом квадрате, уже окружена его оперативной группой. Взять корректировщика "ежа" они имели возможность еще утром, но я попросил их пока не делать этого. Опасался, что он успеет подать "ежу" сигнал к "самоубийству". Теперь опасность эта миновала, и я сообщу им сейчас, что они могут действовать.
А спустя несколько дней полковник Астахов докладывает генералу:
— Я уже договорился с Министерством иностранных дел, товарищ генерал Они назначили на завтра пресс-конференцию, на которую приглашены все аккредитованные у нас иностранные журналисты.
— А "экспонаты" у вас готовы?
— Да, товарищ генерал. "Еж" разобран на составные части, на каждой из которых стоит марка: "Made in…" Они ведь были совершенно уверены, что их "электронный Пауэрс", попав к нам в руки, непременно "покончит с собой" и скроет тайну своего происхождения и устройства. Объяснение его "анатомии" будет давать капитан Уралов.
— Пригласите ко мне этого капитана, — приказывает генерал.
И почти то же, что много лет назад на одном из фронтов Великой Отечественной войны сказал Астахову командующий одной из наших армий, говорит теперь один из генералов Комитета государственной безопасности капитану Уралову:
— Так вот вы какой, Уралов!.. Ну, спасибо вам, товарищ капитан!
НИКОЛАЙ ТОМАН
Когда читаешь приключенческие повести Николая Владимировича Томана, все время думаешь: откуда автор столько знает?
Он свободно ориентируется во многих, совершенно различных областях знаний: в саперном деле, в криминалистике, в электро-нике и физике элементарных частиц. В повести "Что происходит в тишине" вместе с придуманными им героями он умело раскрывает в штабе армии противника телевизионное устройство, по которому просачивались к гитлеровцам сведения о перегруппировках наших войск. А в повести "Именем закона", действие которой разворачивается уже в мирное время, рассказывает о том, как сотрудники московской милиции с помощью меченых атомов разоблачают крупные злоупотребления в торговле и промышленности.
Для того чтобы проникнуть в творческую лабораторию писа-теля, нужно прежде всего познакомиться с его биографией.
Николай Владимирович Томан родился в 1911 году в Орле и детство провел на берегу Азовского моря, в уютном рыбацком городке Геническе. Морской горизонт перед Геническом обычно почти до самой зимы застилается парусами рыбачьих шхун и баркасов. Улицы городка, особенно вблизи порта, пахнут рыбой, и ветер приносит сюда соленое дыхание Сиваша. В таких городках живут скромные, мужественные люди с душою романтиков.
Будущий писатель учился и воспитывался в семье латышского коммуниста, участника Октябрьской революции и боев за Советскую власть. Фамилию отчима в знак благодарности за воспитание и первую жизненную закалку и стал носить Николай Владимирович, сын русского солдата Анисимова, участника первой мировой войны.