Загул

Нефедов нахмурился.

– Есть! – пробурчал он. – Думаю, что побольше, чем у вас и у ваших немцев.

– Да вы не волнуйтесь… – собеседник его поспешил снова сделать приятное лицо. – Я спрашиваю чисто в юридическом смысле. От того, являетесь ли вы правообладателем, зависит, так сказать, цена.

– Цена чего?

– Рукописи, конечно.

– Но почему вы решили, что я ее продаю?

Эдуард удивился:

– Не смешите меня! Сами ходите по Москве с почечуевским автографом, всем подсовываете его читать… Заметьте, я даже не спрашиваю, где вы его взяли.

– А я вам и не собираюсь рассказывать, – совсем помрачнел Нефедов. – Короче говоря, рукопись не продается, и точка!

– М-да… – разочарованно протянул Эдуард. – Неконструктивная у вас позиция. А немцы-то, глупые, отнеслись к вам по-человечески: привезли на такси, не бросили… Могли бы отнять ее у вас – и ауфвидерзейн…

– Но-но!.. – рассердился Нефедов. – Что это значит – отнять?

– Я пошутил, – невесело усмехнулся Эдуард. – Немцы так сделать не догадались бы… Но понимаете, жалко портить им праздник.

– Нет, не понимаю, – насупился Игорь. – Не понимаю, что вы о них так хлопочете. Будто бы им прислуживаете…

– Вы грубость сказали… – надулся теперь Эдуард. – Я никому не прислуживаю, а занимаюсь культурными связями.

Игорь пожал плечами. Собеседники, недовольные друг другом, налили себе по второй и выпили, уже не чокаясь.

– Ну хорошо, – сказал Эдуард после некоторого молчания. – Пока вы изображаете патриотическую неприступность, я расскажу вам немного о себе.

– Валяйте, – буркнул Нефедов.

– Мое имя вы знаете, а фамилию… – Эдуард сделал значительную паузу, – фамилию вы прочтете на фасаде этого дома.

– То есть как это?

– А так. Когда выйдете отсюда, богатенький и счастливый, посмотрите – там висит мемориальная доска.