– Держи.
– Теперь сокровище – твое, – она взяла деньги и отдала ему горстку зеленых монет.
– Привет мужу, – облегченно вздохнул Миша и поспешил домой, что бы уединиться и с наслаждением копаться в бесценных для него раритетах. Только Ольга проводила гостя, налила себе стаканчик красного сухого, и собралась вновь погрустить, как опять ее потревожил мобильный.
– Оленька, что слышно? Звонил?
– Кто мама? – быстро сделав большой глоток вина, глупо переспросила Оля.
– Игорь, звонил?
– Ма… – и на полуслове ком подкатился к горлу.
– Все хватит плакать, собирайся, и домой. Артурчик такой прекрасный плов сделал, пальчики оближешь. "Вот и у мамы – не давний знакомый уже Артурчиком стал, а кем за эти три дня для меня стал Игорь?"
– Да куда же я поеду? С красными глазами и собаками брошенными, – и она уже не смогла сдержаться. В трубке раздавались громкие рыдания.
– Не плачь! Слышишь? Жди… Мы едем к тебе, – и Надежда положила трубку. Олина мама с Артуром Семеновичем собирались недолго и вскоре они переступили порог квартиры Игоря. Бордо и Рокфор были безумно рады гостям, крутились у них под ногами, мешая раздеваться.
– А ну успокойтесь оба! – прикрикнула на них Оля, но песики не обращали на нее никакого внимания. Особенно Бордо. Он сразу узнал эту строгую женщину, и побежал в комнату за своей любимой игрушкой – не большим мячиком. Принес и положил его возле ног Надежды.
– Бордо, хороший ты мой, – она погладила его за ухом, – не до тебя сейчас, потом поиграем, хорошо? И кинула мячик в комнату. Собаки бросились за ним наперегонки, и Оля тут же закрыла за ними дверь.
– Господи, и свалилось все это на мою голову, – тяжело вздохнула она.
– Сейчас мы во всем разберемся, – нежно обняла ее мама и строго взглянула на своего спутника. – Правда, Артур Семенович?
– Безусловно, Наденька, – сомнения были не присущи военному человеку. Они прошли в маленькую уютную кухню, и Надежда командование там взяла в свои руки.
– Оля, давай тарелки, вилки, все остальное мы взяли. Артур неси сумку, пока плов не остыл.
– Мам, я не хочу есть.
– Не выдумывай, – женщина сама открыла шкаф и достала оттуда посуду. – а чего это мы такие грустные? Она наконец заметила безразлично лежавшую в углу Шаризо.
– То же скучает и не ест ничего… – понимающе заметила Оля.
– Так это ты с нее пример берешь? – Надежда неодобрительно взглянула на дочь.