— Больше ничего нет, — говорит директор музея, увидев, что мой взгляд дошел до конца. Потом поворачивается к Стюарту. — Второй документ — письмо XIV века визирю Египта от префекта ватиканского архива. — Он кладет перед нами документ в прозрачной пластиковой папке. — Визирь, очевидно, послал в Ватикан запрос о существовании писем или документов, написанных Асимом. По-видимому, у визиря были большие связи, потому что префект ватиканского архива, который легко мог бы проигнорировать любой запрос под предлогом того, что это архив самого папы римского, тем более что запрос исходил от визиря из мусульманской страны, все-таки добросовестно ответил на запрос.
Я пытаюсь прочитать текст на латинском языке.
— В общих чертах префект подтверждает существование трех документов, написанных Асимом, — говорит директор. — Самый старый документ — письмо жреца
— Копия его есть у нас в институте, — вставляет Стюарт.
— Второй документ — копия неизвестного оригинала, который изображает нападение языческих дикарей на храм и гробницу. А третий — копия фрагмента письма, отправленного во время путешествия, возможно взятого из того же письма, что и предыдущий документ. Он описывает поездку в страну, которую Асим, цитирую, называет «окраиной цивилизации».
Стюарт с улыбкой поворачивается ко мне:
— Окраина цивилизации…
— Очевидно, он имеет в виду Норвегию.
— «Языческие дикари…» — бормочет Стюарт. — Они никогда не называли так византийских воинов. Он изобразил здесь викингов!
— Это значит, что в архиве Ватикана имеются три документа, написанные Асимом.
— И если так, — говорит Стюарт, — то нам надо ехать туда и искать их!
АНТИКВАР
В нескольких шагах от скопления туристов на Пьяцца Навона, в узком, выложенном брусчаткой переулке, соединяющем одну из сонных улочек с довольно оживленной магистралью, между багетной мастерской и салоном модистки, расположилась антикварная лавка, которая, если судить по старинной вывеске над окном, называется попросту и без затей — «Антиквариат». Карта Рима ошибочно утверждает, что переулок, извивающийся таким образом, что, стоя в начале, нельзя увидеть его конец, является тупиком. Местное население пользуется переулком для того, чтобы сократить дорогу до Виа дель Говерно Веккио, а заблудившиеся туристы думают, что попали в прошлое. Лавки на затерянной улочке имеют такой вид, будто в них никто не заходил со времен императора Нерона, а время волшебным образом остановилось.
За тусклым стеклом витрины антикварной лавки выставлены пыльные книги — бестселлеры минувших времен, которые когда-то покоряли массы людей, но уже давно прочно забыты. Под струей воздуха, выдуваемого кондиционером, висящим над дверью, словно привидения, колышутся помертвевшие листы открытой книги. В переулке около двери, на которой каллиграфические буквы, написанные выцветшими чернилами на желтом листке бумаги, возвещают дни и часы работы, стоят грустные останки забытого когда-то давно черного мужского велосипеда, прикованного к трубе.
Стюарт Данхилл нервно поправляет на себе блейзер:
— Войдем?
По дороге от гостиницы он рассказывал мне про человека, к которому мы шли. Луиджи Фиаччини — человек-легенда в подпольном мире антиквариата. Он знает всех, кто играет сколько-нибудь значительную роль в этом бизнесе. Торговцев антикварным товаром, библиотекарей, издателей, ученых, книготорговцев и коллекционеров. Он общается и с людьми с кристально чистой репутацией, и с теми, кто готов услужить и вашим и нашим, и с откровенными жуликами. С библиофилами мужеского и женского пола Милана и Флоренции, Вены и Парижа, Гамбурга и Лондона, Санкт-Петербурга и Москвы, Осло и Стокгольма, Копенгагена, Хельсинки и Рейкьявика, Нью-Йорка и Сан-Франциско, Гонконга и Сингапура, Буэнос-Айреса, Сантьяго и Рио-де-Жанейро, Сиднея и Кейптауна. Находясь на своей базе в Риме, Луиджи Фиаччини способствует продаже самых дорогих книжных собраний и отдельных книг. Он был посредником, когда копию V века Евангелия от Луки купила «Опус Деи». Слухи утверждали, что Луиджи сумел найти рукописный оригинал утраченной пьесы Шекспира «Победоносные усилия любви», за который некий коллекционер в Эмиратах выложил 50 миллионов долларов. Он же стоит за продажей одного из сорока ныне сохранившихся экземпляров Первого фолио Шекспира, которое вышло через семь лет после смерти автора, в 1623 году, купленного за 2,8 миллиона фунтов стерлингов. Стюарт слышал также, что Луиджи как-то участвовал в продаже на аукционе «Сотбис» в Лондоне одного их самых первых печатных атласов, а именно Атласа 1477 года, опирающегося на работы географа Клавдия Птолемея II века, за 26,5 миллиона крон.
Когда мы уже почти стоим у двери, мимо проходит мужчина. Наши взгляды встречаются на долю секунды, и у меня возникает ощущение, что я его когда-то видел. Но он ничем не выражает, что узнал меня, и я тут же забываю его, когда истерический звон колокольчика под потолком сигнализирует о нашем прибытии. Скромный фасад лавки с одним окном-витриной создает впечатление, что помещение внутри очень маленькое. Но в действительности магазин просторнейший. Сначала вы входите в узкую комнату с книгами, занимающими сверху донизу все четыре стены, и прилавком, на котором стоит старомодный кассовый аппарат. Дальше магазин расширяется и напоминает уже довольно большую библиотеку. Тысячи книг заполняют лабиринт стеллажей, коробок, столов и этажерок. Воздух насыщен запахами всего связанного с книгами: бумаги, бумажной пыли, переплетов, клея и почти что пота тех героев, которые ведут свои бои внутри книжных изданий.
Стюарт толкает меня в бок.
ebooksa