— Ты хочешь сказать
Марчелло Кастильоне еще раз пишет схему.
— 666! — восклицаю я.
— И по горизонтали, и по вертикали, — говорит Марчелло Кастильоне.
— Даже будучи написанным римскими цифрами, число 666 является магическим, — говорит Луиджи и пишет на ладони:
DCLXVI.
Если использовать каждую римскую цифру от 1 до 500 по одному разу, то получится такой ряд:
IVXLCD.
Если посмотреть внимательно, это то же самое число DCLXVI, только написанное справа налево.
— 666. Число зверя в Откровении Иоанна Богослова, — говорит Марчелло Кастильоне.
— Число, которое представляет Антихриста, — говорит Луиджи.
«И еще часть секретного указания в исландском «Кодексе Снорри»», — думаю я про себя. Но вслух ничего не говорю.
Мы покидаем мужской клуб среди ночи и молча бредем в гостиницу.
Когда я наконец засыпаю, мне снится жуткий кошмар, но на следующее утро я не помню абсолютно ничего. Единственным свидетельством ночного кошмара было постельное белье, мокрое от пота.
Приняв душ и побрившись, я звоню в Исландию Трайну и спрашиваю, есть ли в переводимом тексте что-нибудь, что говорило бы о том, что он может оказаться — здесь я медлю и откашливаюсь — «Библией Сатаны».
— «Библией Сатаны»? — со смехом повторяет Трайн. После большой паузы, словно он хочет дать мне возможность сказать, что я шучу, он отвечает: — Если честно, то я не имею ни малейшего представления о том, что существует какая-то «Библия Сатаны».
— Это гипотеза…
— Как бы там ни было, ничто не говорит о том, что в манускрипте есть какая-то чертовщина. — Короткий смех. — Но работы еще много. Мы ничего не можем исключить, пока не переведем все до конца.
После этого я выхожу на улицу и ранним римским утром иду, насвистывая мелодию из «Отверженных».[66] От мелкого дождя тротуары стали серебристыми. Город еще спит.
Вчера вечером, когда мы уходили из мужского клуба, Луиджи попросил меня заглянуть к нему в лавку по дороге в Ватикан. Он хочет мне что-то показать. Так, чтобы никто не видел.