Нулевая область

Повторилось то же самое. Появилась прореха, гул и вибрация в голове усилились. Макс тут же рванул ещё раз.

Дуплетом, — подумал он. — С первого раза хрен оторвёшь.

Второй кусок получился меньше. Макс погасил инерцию пальцев, чтобы не терять времени, и бросил кусок недалеко от тени. Кусок извивался, подпрыгивал, и Макса вдруг кольнуло неприятное предположение.

— А что, если…

Но тень не приблизилась к оторванному куску, не попыталась его присоединить, и Макс облегчённо выдохнул. И тут тень стала дёргаться назад. Хотя уже и слабее, чем за пару минут до этого, но сил у неё всё ещё оставалось предостаточно. Макс чувствовал это своими коленками, икрами, в которые впивалась труба. Рывки стали чаще, они следовали один за другим, не давая передохнуть ногам. Лишившись части силы, тень теперь брала отчаянием. Она так пыталась вырваться, что Максу всё же пришлось выпрямить ноги и разжать кулак, иначе он рисковал получить либо вывих, либо растяжение, и стать совсем уже увечным. Правая рука почти не работает из-за укуса, если ещё добавится вывихнутая левая, и обе ноги с повреждёнными коленными суставами, то какой с него будет толк?

Снова перед глазами замелькала трава, но теперь медленнее. Макс рывком перевернулся со спины на живот. Так, как ни странно, было безопасней волочиться по земле, не рискуя переломать шейные позвонки. Он увидел, что тень свернула за угол дома, и тут же въехал лицом в шевелящийся кусок. Лицо обжёг холод, он с отвращением зажмурился и сжал губы.

Кусок к его счастью не попытался за него уцепиться, хотя из него и торчала во все стороны бахрома. Но бахрома шевелилась вяло, по всей видимости, кусок подыхал без тени так же быстро, как окуни без воды.

Когда он снова увидел тень и вцепившиеся в неё пальцы, он рванул. Теперь рванул одновременно всеми пальцами, в разные стороны, пытаясь оторвать не один кусок, а сразу несколько. Где-то прозвучал выстрел, потом сразу два в другой стороне.

Тень дёрнулась влево, то ли от этих выстрелов, если она их вообще слышала, то ли почувствовав растущую силу пальцев, и этим даже помогла оторвать от себя большой кусок справа. Пальцы уже привычно отбросили его и снова вцепились.

Тень замерла, и Макс успел вскочить на ноги. Между ним и тенью было метров семь. Он отчётливо видел бахрому, которая была теперь со всех сторон, обрамляя тень шевелящимся чёрным нимбом. Бахрома цеплялась за воздух, уже скорее инстинктивно, не находя что залатать, склеить, вместо дыр от пуль и дроби, теперь отсутствовали целые куски, и бахрома ничего не могла сделать. Где-то внутри Макса вдруг мелькнула жалость, далёким, едва видимым маячком, но он понял, что она теперь будет расти, быстро, становиться ярче, и он закричал.

Он закричал, не оставляя жалости никаких шансов. Пальцы послушно разорвали остаток тени на четыре куска и с омерзением отбросили их. Гул и вибрация в голове тут же пропали, и Макс обессилено присел на землю. Он тяжело задышал, словно усталость вдруг резко перетекла из этих непонятных, нефизических пальцев, в его физическую оболочку. Она надавила сверху и сдавила с боков.

Куски тени продолжали шевелиться, но Макс видел, как с каждой секундой их движения замедляются, становятся вялыми. Когда куски полностью замерли, он неспешно поднялся, и поплёлся обратно, глядя на дорожку примятой травы. До него вдруг дошло, что всё это волочение должно было отразиться не только на руках, но и на майке, и он опустив взгляд, убедился в этом.

— Чёрт, и чё придумать?

Выстрел заставил его вжать голову в плечи. Стреляли где-то дома за три-четыре отсюда.

Это же значит, что в деревне ещё есть твари. Может всего один крак, напарничек порванной тени? — Макс кисло усмехнулся, и сам же опроверг себя. — В крака они бы не стреляли. С краком они бы силой. Не-а, — он помотал головой, отвечая на появившуюся мысль. — Со второй так не получится.

Макс ускорил шаг. Нужно быстро возвращаться в дом деда, возможно даже бегом. Вторую тень ему не одолеть. По крайней мере, сейчас. Он уже прошёл мимо порожек, и глядя на проём в заборе, заспешил к нему, но произошло то, что заставило его резко развернуться и броситься назад. Он махнул сразу на четвёртую ступеньку и заскочил в сени. Тут же вцепился в дверь и закрыл её.

В проёме он увидел мелькнувший коричневый силуэт с длинными, почти до колен руками.

Заметил? — спросил себя Макс, нервно сглотнув.

Затаив дыхание, прислушался. Если крак заметил, он вернётся, если нет, тогда, значит, ему повезло.

Я всё равно отсюда его не увижу, — сообразил вдруг Макс, и осторожно перепрыгнув по балкам, оказался в первой комнате, где тут же присел на корточки. Ни на одном окне не было занавесок, и ходить здесь в полный рост, было всё равно, что расхаживать по двору, весело насвистывая — а нам всё равно. Дверной проём во вторую комнату находился справа, и Макс приблизившись к нему на корточках, окинул глазами окна выходящие на улицу.