— Максим? — услышал он за спиной испуганный дрожащий голос и обернулся.
— И ты тоже не бойся. И тебя пальцем не трону, — проговорил с улыбкой. — Я буквально на минутку.
— Ты сам виноват, — сказала вдруг жена, и Макс на секунду удивлённо замер. — Ты исчез, ничего не сказал, и что я по твоему должна была делать?
— Ты чё? Совсем уже берега путаешь? — спросил Макс, глупо ощущая, что внутри него совершенно нету злости, даже мельчайшей капли. — И две недели не прошло, — закончил он с каким-то непонятным для себя спокойствием.
— Две недели это много, Максим. Ты же знаешь, что я не могу быть одна, — жена деланно придала голосу истеричных ноток. — Я же тебе говорила, я не могу одна. Мне нужно чувствовать, что я кому-то нужна. А одна я не могу, не могу, слышишь?
— Перестань, — спокойно отреагировал Макс. — Совсем неинтересный спектакль.
Он отвёл от неё взгляд, и открыв верхний ящик, поднялся на носочки.
— Деньги хоть остались? — спросил он, беря в руки пачку банкнот.
— Половина где-то, — уже спокойным голосом ответила жена.
— Половина? — Макс хмыкнул. — Тут же две сотни штук было.
— Это между прочим как и твои деньги, так и мои. Мы муж и жена с тобою.
— Это хорошо, что ты помнишь.
Макс разделил пачку пополам и стал засовывать в карманы джинсов. Засунув одну половину, он от второй отсчитал десять тысячных купюр и положил обратно в ящичек.
— Это тебе, — проговорил сухо. — На противозачаточное.
— А с квартирой что? — спросила жена.
Макс снова перевёл на неё взгляд. И вдруг он увидел то, что до этого ощущал, как пустоту. Но это оказалось совсем не пустотой. Это была стена тумана. Серовато-грязная, размывающая контуры её лица, и она была плотно окружена этой полупрозрачной стеной.
— Значит, это не моя вина, — блеснула чёткая и освобождающая мысль. — Я пытался, а она меня не пустила. Она не любила меня никогда… вот оно.
Он взял из ящичка свой телефон, документы, и развернувшись, двинулся в прихожку.
— Так что с квартирой? — повторила вопрос жена.
Макс остановился и обернулся.