— Жуке, у меня к тебе небольшая просьба. Дома у меня бабы нет, один я. А ко мне гость приехал. Вместе воевали, из одного котелка кашу ели. Заскучал мой гость. Хотел я ему показать наши края, да вот некогда все. Не захватишь ли его с собой?
— О чем речь? Машину жалко, что ли? Пусть едет с нами. Твой гость — все равно что мой гость, верно?
— В Коктале у меня сестра живет. У нее и остановится. Он тебе не будет в тягость.
— Эх, Сидор, о чем ты говоришь? Жундыбай не обидит гостя. От угощения никто еще не обеднел. Пусть едет, я ему наши места покажу.
— Когда вы возвращаетесь?
— Пока еще не жарко, думали добраться до Джетыбая. Там переждем жару и поедем дальше, по вечернему холодку.
— Ладно, договорились. Он будет ждать вас возле чайханы. Мне незачем провожать вас. Еще кто-нибудь хватится на работе. Не могу же я склад оставить.
— Да ладно, мы не убежим, не беспокойся.
Когда машина отъехала от склада, Жундыбай заныл какую-то песню. Настроение у него поднялось.
Перед чайной зеленела огромная лужа. Это вышел из берегов арык и затопил дорогу. Машина форсировала лужу и остановилась на сухом месте. Жундыбай высунул голову из машины:
— Лучше бы выехать сейчас, пока еще прохладно. Где же гость этого ненормального? — И он стал вертеть головой.
Черноносов в это время стоял неподалеку в тени дерева. Он видел, как остановилась машина, наблюдал за каждым движением сидящих в ней людей. Заметив, что они ждут его и даже проявляют нетерпение, он выждал еще немного и направился к машине. Увидев перед собой человека, лицо которого было так ужасно, Жундыбай испугался.
— Эй, парень, что за человек? Взгляни-ка на его рожу, ей-богу, это черт!
Черноносов заметил, что произвел неприятное впечатление на Жундыбая. Но ничем этого не выдал. Он вплотную подошел к ним и вежливо поздоровался.
— Здравствуйте! — и он чуть склонил голову. — Это машина идет в Коктал? Меня направил к вам Сидор Найденович.
— Это тебя зовут Ашрапов? Ганаудин?
Черноносов поклонился:
— Мы с Сидором на фронте вместе были.
— А сам ты откуда будешь?
Черноносову не понравился этот допрос прямо посреди оживленной улицы. Внезапная злоба охватила его, но он продолжал улыбаться: