— Ну, Павел, теперь я пойду к Сюкалину, заждался нас, наверно, старик. А ты присматривай тут за хозяйством. Будь осторожен: один остаешься — сам себе командир и сам себе часовой. В случае нападения, отходишь к кривой сосне. Если не сможешь туда — к ручью.
— Может попытаться пока наладить радиосвязь?
— Нет, Павел, потом. А то еще увлечешься и не заметишь, как подойдут. Завтра к утру вернусь. Сигнал: три раза крякну по-утиному, а ты ответишь два раза. Ну, всего.
К вечеру Алексей подошел к деревне. Заметил, что белой тряпки на крыльце нет — значит в доме Сюкалина только свои. В поле за кустом выждал, пока стемнело, пошел к дому. Сюкалин очень обрадовался при виде Орлова:
— Алексей Михайлович! Наконец-то! Проходи в избу.
Разговаривали, не зажигая лампы, при слабо мерцающей коптилке.
— Откуда, говоришь? Из дальних странствий. Вспугнули нас с насиженного места… А у вас тут как?
— Да как. Ищут вас везде. Заметили самолет-то, а на другой день облаву устроили. Двести пеших солдат, сорок конников с собаками. Дороги патрулируют круглые сутки. Во всех деревнях — в Боярщине, Подъельниках, Липовицах, Вигове, Зубове — да что там считать — везде солдаты с пеленгаторами. На домах объявления вывешаны: кто укажет партизан — тому награда.
— Награда, говоришь? И большая?
— Не знаю, а уж только есть такие объявления. А кругом аресты идут. В Вигове Юрьева Павла со старухой и Романова с женой забрали, Рябова — в Липовицах.
— Юрьева, Романова, Рябова?!
— Слух идет, будто Максимова их выдала. Всех увезли в Космозеро. Петра Рябова сильно пытали, требовали сказать, где вы находитесь. Привели его на кладбище, заставили яму вырыть, а потом поставили его в ту яму и стали целиться. Офицер сказал: «Говори, где партизаны. Скажешь — отпустим, не скажешь — в яме лежать останешься». Но он, Рябов-то, не выдал. Тогда они стрелять начали, да так, чтобы пули над самой головой пролетали. Думали испугается, скажет. А он одно: «Ничего не знаю». Потом бить его стали. Избили до полусмерти, полуживого в машину бросили и увезли опять в тюрьму.
— Максимова, говоришь, выдала? Не всякому слуху верь, могла сама полиция пустить этот слух. А еще что узнал?
— Комендант Роома меня вызвал, спрашивал, где надо искать партизан.
— Не сказал?
— Да что-то ведь надо было сказать. Я прикинул так: лучше будет, если они уйдут искать вас куда-нибудь дальше, за дорогу от Великой на Вегоруксу. Так и посоветовал: мол, здесь партизанам негде укрыться, на север, мол, ушли. Но не поверил, видно, мне комендант. Больно уж много здесь, на юге, их рыщет.
— Что не поверил, это, может, и к лучшему.
— А почему?
— Не на всякое «почему» ответ можно дать. Ты лучше скажи — лодку найдешь?
— Есть у меня одна, припрятана… Алексей Михайлович, переждали бы вы денек-другой, пока не утихнет, а там — махнули бы через озеро. Чего вам теперь тут делать, попадетесь еще к оккупантам в лапы.
ebooksa