— Об этом я переговорю с ним сам, — ответил Раджими. — Вы напишите ему пару слов, чтобы он понял, с кем имеет дело.
— Сейчас?
— Да, сейчас.
Раджими выдвинул ящик стола, вынул из него несколько листков чистой бумаги, положил перед Ожогиным и подал ему автоматическую ручку.
Не раздумывая, Никита Родионович написал:
«Дорогой друг! Податель сего мой близкий товарищ. Он обратится к тебе с просьбой. Сделай для него все возможное и зависящее от тебя так, как бы ты сделал это для меня. Н. Р.»
Раджими пробежал глазами записку.
— Он поймет, что значат эти две буквы?
— Безусловно, — заверил Никита Родионович.
Раджими удивился, узнав, что Грязнов находится в Москве. Он считал, что Грязнов здесь и может быть использован в работе.
— Он здесь и не собирался быть, — пояснил Никита Родионович. — Грязнов родом с Урала.
— Хотя правильно, я упустил это из виду, — заметил Раджими. — Ну что ж, обойдемся и без него. А о том, что должно касаться лично вас, мы поговорим в следующую встречу. Приходите прямо сюда. Найдете?
— Думаю, что найду.
— Над дверями у меня вывеска. Поблизости парикмахерских нет. Только проходите через двор. В мастерской у меня могут быть клиенты, а дверь в эту комнату на это время я оставляю открытой.
Раджими назвал число, время и просил не опаздывать.
...Вечерело. Узенькая улица была одинока. Никита Родионович шел не торопясь, вглядываясь в слепые стены домов, стараясь запомнить ориентиры, чтобы найти дом Раджими в следующий раз. Вывеска, разваленный дувал, три тополя, водопроводная колонка, рынок — все это надо было запечатлеть в памяти.
Солнце, затянутое густой дымкой, потускнело. Оно походило на желто-красную луну и на него можно было смотреть, не щурясь.
Увидев издали машину, Никита Родионович прибавил шагу.
«А что, если попытаться самому заговорить о Абдукаримом? — мелькнула мысль. — Неужели он вечно молчит?»
С этим решением он сел в машину рядом с шофером.