— Говорят, что когда солнце при заходе в облаках, то погода переменится, — обратился он к Абдукариму.
Вопрос повис в воздухе. Шофер молчал. Никита Родионович ругнулся про себя. Немного спустя он спросил Абдукарима:
— Как называется улица, по которой мы едем?
— Забыл, — угрюмо отозвался Абдукарим, и сказано это было таким тоном, что прозвучало как «Отвяжись!».
Поверить, что шофер такси забыл название улицы, Никита Родионович никак не мог. Попытка заговорить попыткой и осталась.
Недалеко от дома Абдукарим его высадил.
Телефон Шарафова не ответил. Не ответил раз, другой, третий. Уже померк багряный закат, наползал сумрак, и Никита Родионович поспешил в свое учреждение на заседание партийного бюро.
5
Никита Родионович страшно беспокоился. Приближался день новой встречи с Раджими, а Шарафов отсутствовал. Кроме того, и Саткынбай не показывался.
У Никиты Родионовича возникала мысль проведать Саткынбая на его квартире, но он не решался. Подобный шаг опрометчив, он может насторожить Саткынбая. Да и притом, чем он сможет оправдать свой визит? Беспокойством? Мотив явно неубедительный.
Наконец, за несколько часов до встречи с Раджими, во второй половине дня, на очередной звонок в телефонной трубке послышался знакомый голос майора. У Никиты Родионовича вырвался вздох облегчения. Он решительно отказался от обеда, который приготовила Антонина, и поспешил в город.
Шарафов подъехал сам к заранее условленному месту на «газике», усадил Никиту Родионовича рядом и предложил поехать за город.
— Оказывается, Раджими был известен майору.
— Это старый, квалифицированный проводник контрабандистов, набивший себе руку на «черной тропе», — сказал Шарафов. — Он такой же Раджими, как я Энвер-паша. Из его кличек можно сделать целый словарь мусульманских имен и фамилий.
Раджими являлся выходцем из Ирана, долго жил в Самарканде. До революции отец его имел мануфактурный магазин и был одновременно имамом шиитов. Раджими неоднократно переходил границу, сопровождая контрабандистов, вновь появлялся в Туркестане, дважды судился и отбывал наказание.
— Но мы не предполагали, что он примется за старое ремесло, — заметил Шарафов. — Пора бы ему одуматься, да и годы у него не те. Между прочим, Раджими — то самое лицо, ради которого Саткынбай покидал вас на десять минут, когда вы были его гостем.
Майор помолчал немного, вглядываясь в расстилающуюся перед ним дорогу, и добавил:
— Правильно сказано в русской поговорке: «Сколько волка ни корми, а он все в лес смотрит».
Машина жадно глотала километры. Мелькали высокие дувалы, закрывающие чистые узбекские дворики, утопающие в зелени, проплывали хлопковые поля, вырастали и мгновенно исчезали за поворотами дороги новостройки.
Никита Родионович вспомнил и обратил внимание Шарафова на то, что машина Абдукарима ходит под разными номерными знаками, но майор об этом тоже был осведомлен.