– Ты когда-нибудь видела, как солнце тонет в Иссык-Куле?
– Нет… – признается она, вибрируя голосом и пытаясь намотать волосы на моей груди на пальчик.
– Так ты не была в Киргизии?
– Нет…
– Так я тебе сейчас расскажу…
– Ты не педик, Славик? – спрашивает она, когда я рассказал о Чолпон-Ате почти все, что знал.
На пороге появляется брюнетка.
«Ну, как тут, у вас? – читаю я в ее глазах. – И у меня хреново».
Ну, еще бы. Надеюсь, ей так и не удастся стянуть с него брюки. Если Гриша достанет перемотанный бинтом до размеров чертежного тубуса свой любвеобильный орган, она вылетит в окно вместе со стеклопакетом.
– Слава, мы будем трахаться или ты напоешь мне гимн Киргизии?
Ответить я не успел.
Раздался грохот открываемой двери и вслед за ним – оглушительный визг брюнетки.
– Что там?.. – побледнела моя благодарная слушательница.
– Всем оставаться на местах! – слышу я требовательный голос.
– Кто это?! – кричит она.
– Ты спрашиваешь? – изумляюсь я. – А кто предложил ехать в «Миет»? «Там мило, спокойно!»
В комнату врывается младший лейтенант милиции. В руках он держит видеокамеру и снимает нас с блондинкой почти в упор.
– Что за хрень?! – орет она, пытаясь разыскать простыню, чтобы укрыться. Но у нее не получается. Простыня с моей стороны, на полу. Теперь либо через меня перебираться со всеми вытекающими отсюда последствиями, либо принимать позу эмбриона, что также не укладывается в образ мироносицы.
– Проститутки в номере, – докладывает кто-то из комнаты, где лежит седой Гриша. – Да! Неделю пасли, но наконец выстрелило!
– Мы не проститутки! – кричит брюнетка. Я слышу шлепанье босых ног по ламинату: идет сбор вещей.