– Да сколько можно упрекать?! Откуда мне было знать, что все начнется пирсингом на пупке дочери Сказкина, а закончится аппликациями на ягодицах Архипова?
– Нет, я не понял, – начал сначала Гриша, – мы должны украсть картинки из чьего-то дома? – Откупорив пиво, он стал жадно пить прямо из горлышка бутылки.
Вопрос уже давно не требовал ответа. Да, картинки мы должны украсть. Вынести разбоем, как угодно. И не из чьего-то дома, а из конкретного. Вот он дом, на схеме. А вот схема дома. С указанием рубежей сигнализации.
– А вам не кажется, что старик отправил нас в эту квартиру для того, чтобы нас повязала вневедомственная охрана?
Антоныч рассуждал разумно. Но мне показалось, что выбора у нас нет.
– У меня есть карабин, – сказал вдруг Гера.
– Какой карабин? – не понял Гриша.
– Настоящий. С калибром дула семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Со штыком.
По тому, как это было сказано, я догадался, что Гера представления не имеет, с какого конца этот карабин заряжается. Но похолодел я не от этого. Я растерянно посмотрел на Антоныча, который едва не подавился чешским светлым.
– Каким… штыком?! Ты что, обалдел?
– Валить нам отсюда надо, – угрюмо произнес я.
– Валить? – переспросил Гриша. – У нас здесь работа, квартиры, тачки! А у меня, вообще, жена! Она с нами свалит? Да и не в этом даже дело… – Он успокоился и задумчиво посмотрел в пол. – Если даже Сказкин в кафе спектакль разыграл… Вы слышали, что сказал Гюнтер. Нас найдут, куда бы мы ни уехали.
К сожалению, он был прав.
– Тогда получается, нужно взять эту хату.
Мы все посмотрели на Геру.
– С каких это пор ты так стал разговаривать? – спросил Антоныч.
– Как только ты налег на дочь Сказкина, во мне что-то перевернулось, – огрызнулся Гера. – Я стал другим!
– Хватит! – Гриша одним движением развернул на кухонном столе Антоныча схему. – Что это за улица?
Я присмотрелся.
– Это не улица, это проспект. Кутузовский.