— И чего ты молчишь? Чего ему не откроешься? Изведешься ты так, — начала Зойка.
— Не могу я открыться, — с горечью в голосе ответила Валя. — Не глядит он на меня. Не нужна я ему. Он ее любит.
— Ее? — переспросила Зойка. — Да что в ней хорошего?
— Не говори. Красивая она. Ох какая красивая!
— А ты хуже, что ли? Да если б я парнем была, я бы в тебя влюбилась. У тебя глаза вон какие! Заглянешь — утонешь.
— Только и всего, что глаза.
— И неправда. А губы? Так бы и поцеловалась с тобой. А брови? Вон они, как все равно куда лететь собрались. Только строгая ты. Не подступись к тебе. Пропадет твоя красота. Выходи замуж за Павлика.
— Нет, Зойка. Тебе, может, любовь как игрушка, а мне она не для игры.
— Ой, что мне с тобой делать?! — испуганно воскликнула Зойка и почему-то заплакала.
Мне стало не по себе. Я незаметно вышел из своего укрытия и быстро свернул на боковую тропку.
Едва я вернулся на заставу, как Нагорный пригласил меня пообедать в солдатской столовой.
В маленькой уютной комнате пахло щами из свежей капусты и яблоками. Каждый стол был накрыт скатертью, на окнах висели легкие вышитые шторки.
— Это что же, сами солдаты делали?
— Жены, девчата. Юля, Валя, Зойка, ну и… Нонна.
— А картину кто рисовал? — спросил я, указывая на отлично выполненный приморский пейзаж.
— Разве вы не знаете? Лейтенант Колосков. Он способный парень.
В это время в столовую вошел долговязый пограничник.
— Приятного аппетита, — вежливо сказал он, обращаясь к нам. — Товарищ капитан, разрешите поесть?
— Присаживайся к нашему столу, — пригласил Нагорный.
Солдат присел на кончик табуретки. Чувствовал он себя неловко. Его белесые глаза поглядывали на нас наивно и беспомощно.