— Так в этом все дело, сэр?
— О нет! После статьи сэр Джордж прервал наши отношения, но стал распускать обо мне грязные слухи…
— Отчего не подали в суд? Первое, что напрашивалось.
— Потому что большинство жителей его недолюбливают и слухам мало кто поверил. Я же не хотел, чтобы газеты мусолили подлый навет.
— Какого рода навет? Возможно, мы сумеем прищучить сэра Джорджа.
— Ничего нового — дескать, я извращенец, интересуюсь мальчиками.
— А вы интересуетесь?
— Как вы смеете! Разумеется, нет! Спросите жену, если не верите! Терпеть не могу мальчиков
Суперинтендант хотел вновь напомнить о всеобъемлющей христианской любви, но раздумал и после короткой паузы возвестил:
— Думаю, пора повидать сэра Джорджа. Сержант, езжайте в управление и заприте корягу в комнате вещдоков. Что-нибудь добавите к своим показаниям, отче?
— Сказать по совести, судья — тяжелая личность. Пьет как лошадь, жена его в том не отстает, да еще весьма охоча до мужчин, хотя здесь было бы уместнее другое слово.
— Какое, сэр?
— Нимфоманка! — смачно произнес викарий. — Иначе не скажешь!
— Полегче, сэр, иначе вас самого привлекут за клевету.
Священник побагровел и, не сдержавшись, ответил:
— Вряд ли, инспектор, ибо все это — истинная правда. Можете спросить механика.
Простившись с викарием, вовсе не показавшимся образчиком благости, суперинтендант задал несколько вопросов механику о женщине, сопровождавшей гроб.
— Прежде дамочку не встречал, — сказал мастеровой. — Коряга шибко ее напугала — тотчас подхватилась, мол, надо к дочерям. По-моему, она маленько не себе, все твердила про какое-то колено.
— Может, «полено», а ты недослышал?
— Нет, говорила «нога по колено»… Но какое ж это полено? Сук и сук. Притом отпиленный.