Эти депеши сразили де Марси и полковника де Лотрека и привели в отчаяние все войско, ибо полковник Бертье, скрыв вторую часть депеши, которую он должен был показать только в случае сопротивления, немедленно отправился к губернатору и полковнику де Лотреку и сообщил им первую часть.
Все произошло тихо и мирно, и в четверть десятого полковник Бертье, буквально следуя приказу, принял командование полком.
Губернатор не желал портить удовольствие приглашенным, и вечер шел своим порядком, но, как мы уже видели, хозяин с нетерпением ждал окончания скучной церемонии приема гостей и затем отправился на веранду к ждавшему его там полковнику.
— И я разделяю ваше нетерпение, мой милый друг, — сказал де Марси. — Прошу вас, когда мы беседуем наедине, откиньте в сторону мой титул губернатора; к тому же он лишь наполовину принадлежит мне, ибо я заменяю вашего друга де Монморена, а через несколько дней и совсем не будет принадлежать мне, когда я вернусь во Францию «согласно прошению». Странное смягчение формулировки, которая становится грубой, принимая во внимание сухой приказ вернуться.
Молодой губернатор — ему было не более тридцати двух лет — произнес эти слова тоном, полным горечи, и через несколько минут продолжал:
— Не будете ли любезны пройти ко мне в кабинет, мы там можем побеседовать на свободе.
— Охотно, мой друг, — отвечал полковник.
И он последовал за губернатором в его любимую комнату, служившую курительной и кабинетом.
— Да, — начал де Марси, как только дверь плотно закрылась за ними, — какой удар для нас и особенно для бедного де Монморена!..
— Здесь наверняка кроется предательство!
— Мне пришла в голову та же мысль.
— Вы кого-нибудь подозреваете?
— Нет! Не Бертье ли, хитрая лиса, замешан тут?
— Я не считаю его способным на это… Такой образ действий не достоин мундира.
— Чего не сделаешь, чтобы получить чин полковника?.. Вы знаете, он никогда не добрался бы до него. Если это он, то вовремя догадался.
— Я стою на своем и уверен, что он не причастен к этой подлости; это хороший служака и честный человек. Такие качества не мирятся с изворотливыми и льстивыми речами доносчиков.
— Простите, что я подозревал его, я слишком мало его знаю. Чтобы там ни было, все это случилось не иначе, как по доносу, и тот, кто взялся за это, во всяком случае хорошо осведомлен… Нам ничего не остается, как повиноваться.
— А я еще так радовался случаю отплатить англичанам за все зло, которое они нам сделали!.. Вы сказали, надо повиноваться… а между тем… если пожелать…
— Объясните вашу мысль…
— Если бы поддержать друг друга… Можно было бы сказать, что депеша была получена через час после ухода войска… Такой прекрасный случай ведь не повторится больше!