Она должна была отвечать многим требованиям. Во-первых, нужна была твердая среда, чтобы корни, опираясь на нее, могли поддерживать растения в вертикальном положении. Во-вторых, эта «земля» должна была бесперебойно снабжать корни водой и растворами минеральных веществ, нужных для питания. И, в-третьих, в ней должно было быть много воздуха, чтобы корни и растения могли развиваться нормально.
Было опробовано множество образцов. Евгений Иванович искал наилучший материал, при помощи которого растению удобнее всего было бы строить свою жизнь. И нашел его… на фабрике строительных материалов. На этой фабрике готовили вещества, нужные для звуко- и теплоизоляций. Это был керамзит.
Евгений Иванович размолол его на мелкие комочки, испытал, и оказалось, что излишки воды не задерживаются в нем. В порах оставалось как раз столько воды, сколько нужно растениям. Комочки прекрасно впитывали в себя растворы удобрений. А пространства между комочками всегда были наполнены воздухом.
Словом, керамзит оказался во всех отношениях подходящим материалом.
Но на этом дело не кончилось. Перед Мошковым и его товарищами стояла большая задача — они хотели узнать потенциальные возможности растений, хотели заставить их рассказать, что им нужно, чтобы они смогли дать самый большой урожай, на какой только у них хватит сил.
Что же нужно было сделать для этого еще? Прежде всего нужно было дать растениям света по потребности. Для этого их стали выращивать не в теплице, а
Передо мной лежат фотографии томатных кустов. Одни — настоящие заморыши. Другие — коренастые, плотные. Из сочной зелени выпирают круглые бока спелых помидоров.
Почему они такие разные?
Оказывается, одни выращены в обычной теплице летом, а другие — в темном подвале при очень ярком освещении.
Эти растения — наглядный пример вредного действия тепла. Летом теплицы почти всегда перегреваются. Это хорошо знают те, кто пользуется теплицами круглый год. При перегреве растения дышат усиленно, расходуют много сил и накопленных веществ напрасно и потому плохо развиваются.
— Теперь понятно, почему этот огород разбит не в поле и не в теплице?
— По-моему, скорее уж им нужна светлица. Тем более, что электрическое солнце все равно любую темницу превращает в светлицу, — говорю я Борису Сергеевичу.
Он улыбается.
— Сейчас вы поймете, почему нам нужны именно темницы. В светлице много света пропадает зря, рассеивается сквозь стекла. А в наших темницах — кстати, они называются фитотронами — все стенки зеркальные. Зачем? А вот смотрите.
Он включает свет.
— Зеркала заставляют свет работать не за страх, а за совесть. Смотрите, свет от ламп падает отвесно вниз. Проходит сквозь листья, рассеивается и снова попадает на зеркала. От них он снова возвращается к листьям. И так бесконечное число раз. Вот и получается, что растение берет от луча столько энергии, сколько нужно листу. Электрическое солнце светит помидорам сразу со всех сторон. При таком положении растению нет нужды тянуться за светом в высоту. Поэтому, видите, на одном квадратном метре вместо девяти растений можно располагать тридцать шесть. И собирать двадцать килограммов спелых плодов вместо двух-трех килограммов — столько получают в теплицах.
Кроме того, надо иметь в виду, что за то время, пока зреет один урожай в теплице, в темнице успевают снять три урожая.
Продолжая рассказывать, Борис Сергеевич водит меня по комнатам лаборатории. В одном из кабинетов я вижу
На обычном канцелярском столе лежит кисть винограда. Ее зеленовато-желтые ягоды покрыты сизой изморозью свежести. Кое-где на виноградинах — капли росы. Так выглядит виноград, сорванный ранним утром. А за окном зима…
Гроздь и в самом деле срезана утром. Ее принесли сюда наверх, чтобы собрать семена.
ebooksa