— Да… то есть нашли много тел. В том числе, очевидно, и его, поскольку ни один из трупов узнать нельзя.
— Что же ты намерен делать?
— Отправлюсь туда, опознаю его и отошлю несчастному отцу.
— Но, папа, разве ты когда-нибудь его видел?
— Нет, Гвендолен, а что?
— Как же ты его опознаешь?
— Я… Ну, ты же слышала, что трупы неузнаваемы. Я пошлю его отцу какой-нибудь из них — ведь другого-то выхода нет.
Гвендолен знала, что раз отец что-то решил, а тем более раз ему представляется возможность официально выступить с такой грустной миссией в качестве подлинного главы рода, — тут уж, сколько ни спорь, все равно ничего не изменишь. Итак, она не сказала больше ни слова, — до тех пор, пока отец не попросил ее принести корзинку.
— Корзинку, папа? Зачем?
— А вдруг от него остался только пепел?
Итак, граф с Вашингтоном отправились исполнять свою печальную миссию. По дороге между ними завязалась беседа.
— Ну конечно, вечная история!
— О чем это вы, полковник?
— Да в этой гостинице их опять было семь человек. Я имею в виду актрис. И, конечно, все погорели.
— Сгорели?
— Да нет, спаслись; сами-то они всегда спасаются, а вот драгоценности прихватить с собой ни у одной ума не хватает.
— Как странно!
— Странно?! Не странно, а необъяснимо. Жизнь, видно, ничему их не учит, а сами они только и могут, что зазубрить что-нибудь по книжке. Есть такие, которых прямо преследует рок. Например, эта Как-Ее-Там-Зовут, ну, та самая, что еще играет всякие эффектные роли с громом и молнией. У нее неслыханная популярность, она пользуется почти таким же успехом, как собачьи драки, — а все из-за того, что без конца горит во всяких гостиницах.
— Но это же не может создать ей репутацию великой актрисы!