В деревню Жуки Белорусского Полесья гестаповцы нагрянули неожиданно. Они рассчитывали захватить партизан. Каратели зондеркоманды оцепили деревню со всех сторон и пошли от избы к избе, простреливая палисадники очередями пистолетов-пулеметов. Отряда партизан не нашли. Но командир был схвачен врагами. Почему он оказался в тот день в деревне? Кто знает. Может быть, выполнял задание, а может, потому, что его жена, тоже партизанка, уже носила под сердцем ребенка…
Их привели в штаб вдвоем. Сначала били его. Потом ее. Резиновыми шлангами, коваными сапогами. Каратель Вейх на суде сказал, что даже он впервые участвовал в таком зверском избиении. Они убили ребенка, уже шевелившегося у женщины под сердцем.
Истерзанного командира отволокли в сарай. На рассвете Вейх заглянул в сарай — в нем никого не было. Под задней стеной был прорыт лаз. Каратель бросился за сарай и увидел по росе темный широкий след. Значит, командир очнулся ночью, нашел в себе силы сделать подкоп и ползти. Вейх настиг его в семидесяти метрах от сарая.
Ему накинули на шею петлю и поволокли к яме. В яму уже была брошена его жена. Она была еще жива.
Каратели говорили на суде: им стало страшно — партизан и партизанка не сказали ни слова.
Кто эти герои? Кто назовет их имена?
Краснодар. Улица Кирова в акациях и каштанах. Приземистый домик под номером 119/1. На окне стручки красного перца, банки с компотом. А на стене портрет мальчика в рубахе-украинке, с шевелюрой, старательно зачесанной на пробор.
Денис Антонович Головатый тяжелым ногтем скребет на столе клеенку. Под прикрытыми веками слезы.
— Он был комсомолец, наш Володька, секретарь комитета школы. Ему было семнадцать…
За стеной в вечернем дворе под навесом винограда девушка грустным контральто поет о любви, где-то рядом дребезжат пустые трамваи.
— Меня тогда не было дома. Воевал… Но Варвару Зиновьевну не спрашивайте — с того дня она не может говорить о Володьке, болеет сердцем… Он-то у нас один. Я сам расскажу…
Может быть, не надо тревожить душу? Но о Владимире Головатом, секретаре школьного комитета комсомола, должны знать все.
В ту осень 42-го Владимир пошел бы в десятый класс. Но Краснодар захватили оккупанты. Накануне он и его друзья слушали радио: бои под Армавиром. Решили: если Красная Армия будет отходить, то уйдут тоже. А утром по улице уже грохотали фашистские танки.
Они остались. Они создали подпольную комсомольскую группу. Владимир — во главе. С ним — Александр Зубашев, Леонид, всего семеро, и среди них девушки — Вера и Лида. С Лидой он дружил — светло и тревожно, как дружат с девушкой в семнадцать лет.
Их место сбора было в доме на углу улиц Шаумяна и Буденного, около Сенного рынка. Комсомольцы слушали радио, писали листовки по сводкам Совинформбюро и распространяли их в толпе на рынке. Они успели сделать мало. Они так и не установили связи с партийным и комсомольским подпольем. Известно только, что они готовились взорвать мастерские напротив рынка. В них стояли на ремонте фашистские танки и был склад горючего. В конце января во время бомбежки склад взлетел на воздух, и танки сгорели. От авиабомбы или Головатый с товарищами осуществили свой план — неизвестно.
На второй день после взрыва на складе остановилась у дома Головатых легковая машина. В ней — эсэсовцы из зондеркоманды…
Одного из друзей Владимира, Леньку, гестаповцы схватили. Остальные успели скрыться. Через полмесяца Красная Армия освободила Краснодар. Тогда весь мир впервые узнал о страшных зверствах карателей, о душегубках. В Краснодаре начала работать Чрезвычайная комиссия по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. Отец Владимира, тяжело контуженный перед тем в бою под Лозовой, был демобилизован из армии и вернулся в родной дом. От коллектива завода «Краснолит» его выбрали членом комиссии по расследованию злодеяний фашистов.
В один из вечеров в его дом постучался незнакомый человек.
— Я был полицаем, — признался он. — Меня подсаживали в камеру к вашему сыну. Мы спали с ним рядом, накрывались вашим пальто. Владимир говорил: «Я знаю, что меня расстреляют. За мастерские… Нас выдала женщина, у которой мы собирались».
Раскапывали противотанковые рвы у поселка Калинина и завода электроизмерительных приборов. В рвах тысячи замученных — женщин, стариков, детей. Вдруг Денис Антонович услышал крик жены, бросился к дальнему рву и увидел сына. Владимир лежал в отцовском широком пальто. Когда подняли, когда распахнули пальто, увидели маленькую девочку. Владимир крепко прижимал ее к себе. На лице юноши были следы зверских побоев. Он был убит не пулей, он был задушен в душегубке. Наверное, он хотел и в этот свой последний час спасти ребенка.
ebooksa