И говорящий отвернулся от адъютанта. Избегая рокового столкновения, их оставили в покое на этот день, но на следующий были приняты энергичные меры: к четырем часам пополудни полк и две артиллерийские батареи были выстроены вдоль набережной, и полковник, командовавший ими, получил приказ не пускать американских моряков на берег, а в случае насилия с их стороны — стрелять в них как в неприятеля.
Зрители опять собрались на набережной в огромном количестве — чуть не весь город.
В шесть часов без десяти минут опять те же шлюпки отплыли от своих броненосцев, быстро направляясь к берегу.
Словно волна побежала по толпе. Здесь и там послышались сдержанные восклицания. Что-то будет? Чем-то все это кончится?
XIII
НА ДРУГОЙ ДЕНЬ ПОСЛЕ РАУТА У ЛАО ТСИНА и сопровождавших его событий Ли Ванг и неразлучный его спутник Гроляр отправились вместе к банкиру для дальнейших совещаний. Видя свои планы разрушенными, они теперь решили стараться всякими уступками заслужить расположение Лао Тсина и склонить его на свою сторону.
Лао Тсин как раз в это время был занят серьезным разговором с Бартесом и его другом, Гастоном де Ла Жонкьером, который все еще гостил на «Иене». Получив известие о приходе Ли Ванга, он попросил своих друзей перейти в боковую, смежную с приемной, комнату, предвидя, что беседа с новыми посетителями будет иметь важное значение для планов обоих молодых людей. Дело в том, что отец Гастона де Ла Жонкьера был хранителем драгоценностей французской короны и, вследствие пропажи «Регента», чувствовал себя до некоторой степени скомпрометированным, хотя для всякого было ясно, что хранитель тут ни при чем. Пытаясь всеми возможными для него способами восстановить свою репутацию, он послал в поиски за «Регентом» сына, надеясь на его ловкость и находчивость, результатом которых могло быть не только восстановление чести отца, но и сохранение за ним места, дававшего ему главные средства к жизни.
Для самого Гастона дело это имело еще и другой интерес: в случае удачного его окончания он мог считать место отца, после смерти его, за собой, что было ему обещано еще задолго до пропажи драгоценности.
Случайно встретившись с Бартесом в Сан-Франциско, Гастон открыл ему свое тайное поручение, и Бартес обещал другу помочь в его розысках, надеясь на свое влияние в качестве Кванга…
Об этом-то и беседовали хозяин и его молодые друзья, когда слуга доложил о приходе Ли Ванга и «маркиза де Сен-Фюрси», подав на подносе их карточки.
— Я вас ожидал, — вежливо сказал банкир своему соотечественнику, — хотя события прошлой ночи изменили, может быть, ваши планы.
«Негодяй, он смеется над нами! — подумал полицейский сыщик. — Ну, мы еще посмотрим, кому придется смеяться последним!»
— Я сознаю, — ответил скромно Ли Ванг, — что случившееся действительно дало вам перевес над нами и что теперь мы во всем зависим от вашего усмотрения. Теперь ваша воля — закон для нас! Я бы только просил вас ответить нам прямо и откровенно, а именно: если вы против нас, нам остается тогда одно — удалиться; если же вы предполагаете помочь нам, то объявите нам ваши условия и, главное, скажите мне, можете ли вы провозгласить меня Квангом, а если можете, то что я должен для этого сделать? Я думаю, что знак этого звания, кольцо, находится в руках китайцев, которых арестовали было в прошлую ночь, но захотят ли они расстаться с ним?
— Оставим пока это в стороне, — сказал Лао Тсин, — и лучше поговорим о деле серьезно. Вы желаете быть Квангом — хорошо; я ищу кандидата, способного занять это высокое место, и, таким образом, мы можем сойтись. Но теперь выслушайте меня и запомните хорошенько, что я вам скажу: при малейшей неискренности в ваших ответах на вопросы, которые я буду предлагать вам, я прерву нашу беседу, и тогда все между нами будет кончено. Не думайте, что я буду хитрить с вами, выведывая от вас то, что мне неизвестно: нет, я все знаю, понимаете — все, и хочу только убедиться в вашей порядочности и честности. Не думайте также и вы хитрить со мной, прибегая к разным изворотам и уверткам: я их тотчас же замечу, но не возьму на себя труда даже сказать вам об этом, — я просто встану с места, ударю вот в этот гонг и скажу явившемуся служителю: «Проводи этих господ!» Заметьте раз навсегда, что искренность и правдивость — это неотъемлемые достоинства и преимущества Кванга, которые привязывают к нему людей прочнее всякой власти и авторитета… Итак, если вы меня поняли, то к делу! Даю вам пять минут, чтобы посоветоваться с вашей совестью и приготовиться к ответам на мои вопросы.
Видя, какой оборот принимает совещание с Лао Тсином, Гроляр нашел, что ему следует также пойти напрямик, и с бесцеремонностью полицейского, оберегающего только свой интерес, спросил банкира:
— А какова будет моя роль при этом, и в чем может заключаться моя выгода? Если он сделается Квангом без моего содействия, исполнит ли он обещание, данное мне?
— Ваша роль, господин посланник, будет состоять в том, что вы будете слушать все, что скажет мне господин Ли Ванг, — ответил ему Лао Тсин, — хотя я боюсь, что относительно некоторых обстоятельств он не решится быть откровенным в вашем присутствии. Но тем хуже будет для Ли Ванга, — он знает, что ждет его в таком случае: полное крушение всех ваших проектов!
Затем, обратившись к своему соотечественнику, банкир прибавил:
— Ну-с, так даю вам обещанные пять минут на размышление!
С этими словами Лао Тсин зажег сигару и вышел из комнаты — к своим друзьям.
ebooksa