Но любой человек, хотя бы и галантерейщик, поговорив десять минут с кардиналом Ришелье, уже делался совершенно иным.
— Много денег? — переспросил Бонасье, выпятив нижнюю губу.
— Да, много.
— Сколько примерно?
— Может быть, целую тысячу пистолей.
— Значит, то, о чем вы собираетесь просить меня, очень важно?
— Да.
— Что же нужно будет сделать?
— Вы немедленно отправитесь в путь. Я дам вам письмо, которое вы будете хранить как зеницу ока и вручите в собственные руки тому, кому оно предназначено.
— И куда же я поеду?
— В Лондон.
— Я? В Лондон? Да вы шутите! У меня нет никаких дел в Лондоне.
— Но другим нужно, чтобы вы поехали в Лондон.
— Кто эти другие? Предупреждаю вас, что я ничего больше не стану делать вслепую и что я не только желаю знать, чем я рискую, но и ради кого я рискую.
— Знатная особа посылает вас, и знатная особа вас ждет. Награда превзойдет ваши желания — вот все, что я могу вам обещать.
— Снова интрига! Вечные интриги! Благодарю! Теперь меня не проведешь: господин кардинал мне кое-что разъяснил.
— Кардинал! — вскричала г-жа Бонасье. — Вы виделись с кардиналом?
— Да, он пригласил меня! — заявил галантерейщик.
— И вы последовали этому приглашению, неосторожный вы человек?
— Должен признаться, что у меня не было выбора — идти или не идти: меня вели двое конвойных. Должен также признаться, что так как я тогда еще не знал его высокопреосвященства, то, если б я мог уклониться от этого посещения, я был бы очень рад.