— А что сказал д"Артаньян?
— Он сказал, что во время ночной атаки было убито девять-десять французов и столько же ларошельцев.
— Что же дальше?
— Их не успели ограбить, не так ли? Ведь у всех были в то время дела поважнее.
— Так что же?
— А то, что мы найдем там их мушкеты, пороховницы и патроны, и вместо четырех мушкетов и дюжины пуль у нас будет полтора десятка ружей и сотня выстрелов в запасе.
— О Атос, поистине ты великий человек! — воскликнул Арамис.
Портос наклонил голову в знак того, что он присоединяется к этому мнению.
Одного только д"Артаньяна не убедили, по-видимому, доводы Атоса.
Гримо, вероятно, разделял опасения юноши: видя, что все продолжают идти к бастиону, в чем он вначале сомневался, он дернул своего господина за полу.
«Куда мы идем?» — сделал он вопрошающий жест.
Атос указал ему на бастион.
«Но нас там ухлопают», — продолжал все на том же языке жестов безмолвный Гримо.
Атос возвел глаза и руки к небу.
Гримо поставил корзину на землю и сел, отрицательно покачав головой.
Атос вынул из-за пояса пистолет, посмотрел, хорошо ли он заряжен, взвел курок и приставил дуло к уху Гримо.
Гримо живо вскочил на ноги.
Атос знаком приказал ему взять корзину и идти вперед.
Гримо повиновался.
Единственное, что выиграл Гримо этой минутной пантомимой, — это то, что из арьергарда он перешел в авангард.