Три мушкетёра

22
18
20
22
24
26
28
30

Новый часовой начал прохаживаться по коридору.

Через десять минут пришел Фельтон.

Миледи насторожилась.

— Слушай, — сказал молодой человек часовому, — ни под каким предлогом не отходи от этой двери. Тебе ведь известно, что в прошлую ночь милорд наказал одного солдата за то, что тот на минуту оставил свой пост, а между тем я сам караулил за него во время его недолгого отсутствия.

— Да, это мне известно, — ответил солдат.

— Приказываю тебе надзирать самым тщательным образом. Я же, — прибавил Фельтон, — войду и еще раз осмотрю комнату этой женщины: у нее, боюсь, есть злое намерение покончить с собой, и мне приказано следить за ней.

— Отлично, — прошептала миледи, — вот строгий пуританин начинает уже лгать.

Солдат только усмехнулся:

— Черт возьми, господин лейтенант, вы не можете пожаловаться на такое поручение, особенно если милорд уполномочил вас заглянуть к ней в постель.

Фельтон покраснел; при всяких других обстоятельствах он сделал бы солдату строгое внушение за то, что тот позволил себе подобную шутку, но совесть говорила в нем слишком громко, чтобы уста осмелились что-нибудь вымолвить.

— Если я позову, — сказал он, — войди. Точно так же, если кто-нибудь придет, позови меня.

— Слушаю, господин лейтенант, — ответил солдат.

Фельтон вошел к миледи. Миледи встала.

— Это вы! — сказала она.

— Я вам обещал прийти и пришел.

— Вы мне обещали еще и другое.

— Что же? Боже мой! — проговорил молодой человек, и, несмотря на все умение владеть собой, у него задрожали колени и на лбу выступил пот.

— Вы обещали принести нож и оставить его мне после нашего разговора.

— Не говорите об этом, сударыня! Нет такого положения, как бы ужасно оно ни было, которое давало бы право божьему созданию лишать себя жизни. Я подумал и пришел к заключению, что ни в коем случае не должен принимать на свою душу такой грех.

— Ах, вы подумали! — сказала пленница, с презрительной улыбкой садясь в кресло. — И я тоже подумала и тоже пришла к заключению.