Подняв удивленно брови, он перевел взгляд на фон Белова и спокойно произнес:
— Извините, полковник, я не уловил имени обергруппенфюрера.
Граубер разразился серией визгливых выкриков:
— Как же, он не знает! Он не знает моего имени, но я зато знаю, как его зовут! Грегори Саллюст! Британский супершпион!
Фон Белов внимательно оглядел обоих, улыбнулся и произнес:
— Дорогой мой обергруппенфюрер, то, что вы говорите — полный абсурд. Я…
— Это не абсурд, это факт, — отрезал Граубер.
Грегори выдавил из себя улыбку, покачал отрицательно головой и сказал:
— Вот уж никогда не предполагал, что могу походить на такой знаменитый в ваших кругах персонаж. Однако моя фамилия, как вы слышали, Протце, я служу в штабе рейхсмаршала.
— Ага, вы, значит, и его провели, — прорычал Граубер. — Сколько же порядочных немцев вы обвели вокруг пальца своим безупречным немецким! Но я-то знаю, кто вы такой на самом деле, и наконец-то вы в моих руках. На этот раз я вас не упущу.
— Послушайте, — увещевал его фон Белов. — Вы наверняка заблуждаетесь. Господин Протце служит у нас с начала марта. Не может он быть британским шпионом. Все мы отлично…
— Идиот, — взвизгнул женским фальцетом Граубер. — Я вам говорю, что знаю его! Я его знаю с самого начала войны. Сколько раз он попадался на моем пути и каждый раз ухитрялся ускользнуть как сквозь пальцы. Но уж не на этот раз. Не на этот!
Грегори, разыграв оскорбленное достоинство, возмутился:
— Вы несете полную чушь! Переутомились, наверно, или еще что-нибудь — не знаю. Но я никогда с вами прежде не встречался. И я такой же немец, как и вы. Рейхсмаршал может поручиться за меня.
— Клянусь, он не сможет! По крайней мере, в первоначальные периоды войны не сможет. Он не мог вас знать в качестве офицера «Люфтваффе» с 1939 по 1942 год.
Граубер, судя по занимаемому им чину, соответствовал по званию полному генералу, но, как и все строевые офицеры, фон Белов презирал людей Гиммлера и принял сторону Грегори как офицера своего рода войск и поэтому дал эсэсовцу резкую отповедь:
— Ваши обвинения в адрес майора Протце голословны. В то время как он показал себя верным слугой фюрера и заслужил его самые горячие похвалы. Если вы будете настаивать на подобном обвинении и оно окажется ложным, то вам предстоит…
Лунообразное лоснящееся лицо Граубера побелело от негодования.
— Как вы смеете угрожать, да еще при исполнении мной служебных обязанностей! Я настаиваю на том, чтобы этого человека немедленно арестовали и отвезли на Альбрехтштрассе. Там у нас много всяких штучек, чтобы он признался, кто он такой на самом деле.
У фон Белова заиграли желваки.