Было еще и в пятых, и в десятых… Много еще чего было. Рысак все и не пытался запоминать. Но понял одно, что цель его прибытия в этот довольно-таки тусклый затертый город меняется. Все из-за начавшейся очередной криминальной войны. Ее начало отчасти, было спровоцировано именно им. Вернее, теми действиями, которые произошли с его участием.
По управленческой мысли Байкала, Рысак должен был заняться объединением разрозненных славянских преступных групп действующих в этой части России и пока существенным образом проигрывающих иным, особенно азиатским и кавказским объединениям и товариществам. С этой целью необходимо было вытеснить главенствующих сегодня бандитов и создать один, но свой суженный Интернационал, без поправок на бывшую Страну Советов. С благословения сходняка возглавить новое образование и подпитывать, с тучных местных пастбищ, единый воровской общак.
Идея была правильная и на первый взгляд красивая, но жизнь внесла свои поправки. Новая плеяда воров, из так называемых апельсинов, посчитав себе достаточно сильными и правыми, захватили главенство в преступном мире. После чего начался очередной передел сфер воровского влияния, короче — беспредел. И если Колюня не верит, — генерал даже горько вздохнул, показывая тем самым, что такого в этом мире вообще не может быть, — пусть позвонит Байкалу, по известному номеру и убедиться.
Делать нечего. Позвонил. Убедился. Приятный женский голос сообщил, что абонент временно не доступен и… отсутствует в зоне… приема.
Ну и что?
Старый хрен ни сколько не смутился. Он по-прежнему продолжал удивлять романтичного обладателя хрупкой совести своей посвященностью в планы воров и кроме всего прочего, давить неустойчивую психику Коли Коломийца эрудицией, основанной на жульнических приемах софистов.
— А сейчас позвони по местному телефону.
Видя, как Колюня заколебался "колебалом" с усмешкой спросил:
— Может, номерок подзабыл, так ты паренек не сумлевайся, я его очень хорошо помню, — и начал диктовать по памяти.
Самое обидное, для никак не привыкшего к гебешным выходкам Рысака, что цифирьки, старый пенек назвал тютелька в тютельку, не оторвешь, не придерешься.
Набрали они этот номер, так получается вместе — рука об руку.
Испуганный женский голос, захлёбываясь слезами, сообщил, что позавчера хозяина дома, какие-то незнакомые люди предварительно жестоко, у нее на глазах, избив по мошонке (надо же, какие интересные подробности) увезли в неизвестном направлении. А вчера была милиция и показывала фотографии убитого барина… Она узнала обезображенный труп по татуировкам… А потом ее отвезли в местный морг, где она потеряла сознание и до сих пор находиться в этом состоянии после того, что она увидела… Этот ужас будет ей сниться до самой могилы и даже там она будет это видеть… Барин местными студентами мединститута был практически разобран и разрезан на части. А его половой член, которым он так гордился тоже с наколками и уплотнениями… Которые… Ой, что же это делается… Когда он был жив и пьян, давал ей трогать… И она помнит эти твердые шары и фасолины… И другие украшения на нем имелись. Вот этот могучий орган был зверски отрезан и похищен. Она подписала груду бумаг, опознав в человеческих останках известного борца за отмену уголовного кодекса — Енкова Игоря Николаевича… Еще по кличке Мухомор, так было указано в протоколе…
Все это было сказано на одном дыхании. Взахлеб и скороговоркой, но общий смысл прослеживался отчетливо.
Собеседница опять залилась слезами. Сквозь горючие потоки можно было разобрать, что ноги ее здесь не будет и поедет она к себе в Калугу к родной сестре с мужем и детьми… Поклонится там в пояс… И что лучше быть голодной, чем такое видеть, прости господи…
Рысаку, даже если бы он умел выражать сочувствие и скорбь в этот беспрерывный поток слов, даже одним словом вклиниться не удалось. Так как связь тут же прервалась.
— Вот такие, брат, дела…
Философски оскалился Иван Петрович, подавая газету с текстом. Сам развернул ее на нужной странице и указал на фотографию простого человека похожего на обычного ремонтника проселочных дорог. Рядом была помещена и другая фотография, но уже обезображенного трупа.
— Знаешь его? — спросил у Рысака.
Коля неопределенно пожал плечами. Мало ли братвы въехало в эту зону сытости и спокойствия во время боевых действий первой национальной криминальной войны. Да и после нее их было достаточно много. Особенно когда стали разыскивать тех, кто чересчур отличился в ходе ее проведения для награждения и всевозможных почестей в их адрес. Почести сводились к салюту… из специального пистолета обычно с глушителем и в затылок.
Много народа тогда было вынуждено, под видом чеченских и других политических беженцев поселиться на недостроенных виллах и в неуютных дворцах заповедников и заказников.
ebooksa