— А скока дашь? — тут же торопливо спросил мужчина. Нет, он не уходил, а стоял у калитки и ждал. — Сто дашь?
— Хочешь часы? Отличные штурманские часы? — спросил я. Не было у меня с собой денег. Сто за собаку? Каков, а? Да и не имел я времени ходить взад-вперед. — Отдай собаку!
— Ты часишки в щелку, а я — пса через забор.
— Держи.
— Скверный ты пес, — сказал я Тимке, когда он наконец-то оказался на свободе. — Сколько волнений нам доставил!
Схватив за ухо, я потрепал его как следует. Тимка терпеливо перенес наказание, а потом подпрыгнул, лизнул меня в лицо и понесся по дороге, а я зашагал за ним. Пели птицы. Небо синим парусом выгибалось над деревьями и крышами домов. На душе было радостно и празднично: бегай, лай, бесись, Тимка! Прощайся с сушей. Нас опять манит и зовет в свои неоглядные, тревожные и волнующие просторы океан.
КАК РАСКРЫВАЮТСЯ МОРСКИЕ ТАЙНЫ
— Стоп! Одерживай! Коля, развязывай куток!
Набитый рыбой, раздувшийся шаром, трал плавно раскачивался над палубой. Один из матросов подныривает под него, дергает веревку, и улов шуршащим, серебристым потоком выливается в обширный рыбный ящик.
— Пошевеливайся, наука! — говорит рыбмастер.
— Шевелюсь, шевелюсь! — отвечаю я, представляющим в данный момент «науку». — Сейчас, ребята, минуточку.
Рейс в Центральную Атлантику. На мне лежит обязанность собирать редких обитателей океана для музея научно-исследовательского института, и я от каждого траления жду чего-то необычного…
Итак, что тут есть? Как золотоискатель в груде породы, я роюсь в улове. Вот отличная веточка красного коралла. Будто круглые сыры, лежат губки; среди рыб притаились моллюски, известные у рыбаков под названием «морское ухо», их оранжевые раковины действительно чем-то напоминают узкое и длинное ухо; неповоротливо ворочается рак-медведь. В коллекции музея уже есть несколько таких раков, но я откладываю в тазик этого занятного обитателя океана, посажу его в аквариум, понаблюдаю за ним…
А это что? Среди темно-фиолетовых «черных окуней» глянцево блестит желтый пузырь. Я наклоняюсь, подставляю ладонь, и тугой шарик перекатывается в нее. Поднимаю руку на уровень глаз — рассматриваю пестрый шарик. Это рыбка! У пузыря, затейливо разрисованного природой в синеватые полоски и крапинки, есть прозрачный хвостик и плавники.
Я смотрю на рыбку, а она на меня ярко-голубыми бисеринами глаз. Рот у рыбешки широко раскрыт. Почему же тогда газ, наполнивший ее тело, не выходит наружу? Оказывается, горло закрыта плотной кожистой пленкой.
Раздувающихся рыб нам приходилось видеть много раз. Скалозубы, фахаки и иглобрюхи часто попадали в тралы и, оказавшись на палубе, тотчас превращались в колючие шары. Но такой пузырек мне попадается в руки впервые. У рыбки забавные грудные плавнички. Они как лапки. Сверху темные, а снизу розовые.
— Ну-ка пойдем, пузырь, в лабораторию, в аквариум, познакомимся поближе!
Рыбка падает в воду и, перевернувшись вверх брюшком, замирает как убитая. Проходит минута, пять… Рыбке надоело висеть в воде вниз головой. Она шевельнулась, затрепетала хвостиком, напряглась, и воздух побежал из ее рта. Шарик сморщился, словно его проткнули иголкой, и принял почти рыбьи формы. Правда, рыбки несколько уродливой, головастой, коротенькой, но все же рыбки.
Перевернувшись вниз пестрым брюшком, она опустилась на дно, на три точки, как самолет, — на два грудных плавника и хвостик, — и замерла, тяжело поводя жаберными крышками. По-видимому, это очень нелегко — раздуваться шариком. Такое упражнение отнимает много сил и энергии…
Глаза-бисерины внимательно оглядели песок и мое лицо у стенки аквариума. Видно, моя бородатая физиономия произвела на рыбеху отталкивающее впечатление. Она попятилась, неуклюже развернулась и… пошла прочь.
ebooksa