— Ну что? Будешь один уходить?
— А чего они?
— А они дикие! И тут… тут их владения! А ты — чужой!
Лошади плотным косяком стояли на берегу. Я видел их пылающие глаза, вздрагивающие ноздри. По шерстистым бокам и шеям пробегали нервные судороги.
— А не поплывут за нами?
— Не-ет… Ох, я замерзла. Сейчас я их уведу. А ты плыви во-он в ту бухточку. Жди там.
— А как же они? Не тронут тебя?
— Меня? Они не трогают — ни меня, ни толстяка Джо.
— А что же ты… в воду?
— Д-да тебя ув-водила. Ну, плыви!
Девочка направилась к берегу, нащупала ногами дно и пошла из воды на сушу. Она что-то выкрикивала ласковое, успокоительное, и лошади, подняв головы и поставив уши торчком, прислушивались к детскому голосу, фыркали, но в этом фырканье слышалось дружелюбие, а не злость.
Не выходя из воды, я двинулся к указанной бухточке, а Рика выскочила на берег и подошла к одной из лошадей, похлопала ее по боку. Потом уцепилась за косматую гриву, подпрыгнула и вскарабкалась на лошадь. Поскакала. И все остальные лошади, а было их тут с полсотни, с мягким и тугим громом копыт унеслись следом.
Вода была холодной, меня трясло, когда я выбрался на берег и, шурша осокой, отошел чуть от озера. Сигареты, конечно, превратились в кашу, но зажигалка работала исправно. Набрав мелких сухих сучьев, соорудил костер. Он разгорелся жарким, почти бездымным пламенем, я стащил с себя брюки и рубаху, протянул к огню руки. Где-то выше моей головы и этого озера проносились со стороны океана потоки воздуха. В их сильных порывах, мотаясь из стороны в сторону, как комки серой бумаги, летели чайки и с успокоенными голосами опускались на воду — прятались от шторма.
У подножия дюн резвились тонконогие, лохматенькие жеребята. Покидая матерей, они, смешно взбрыкивая задними ногами, носились друг за другом. Приятно было наблюдать за их играми.
Подбежала Рика. Потянула с себя облепивший ее свитер, сняла юбчонку. Протянула мне: давай выжмем! Мы скрутили ее вещи в жгут. Я развесил их на палки, воткнутые в песок, а Рика встала на коленки, протянула к огню руки, потом выжала, как белье, волосы и торопливо, рывками расчесала их пальцами. Поглядела на небо. Все оно оплеталось прозрачно-серебристой паутиной, и солнце сияло уже неярко, оно теперь было похоже на больной, бельмоватый глаз.
Один жеребенок, вскидывая передние ноги, подскочил к Рике и ткнулся ей в шею волосатой мордашкой. Она схватила его, засмеялась, прижалась к нему. Жеребенок мотнул коротким хвостиком и поскакал прочь, оглядываясь на девочку, будто звал ее с собой. Рика побежала, начала ловить его, а мама-лошадь подняла голову и добродушно фыркнула. Подскочил еще один жеребенок, только не рыжеватый, а почти черный, с золотистой гривкой. Они втроем прыгали и носились. Потом Рика вернулась к костру и, подперев лицо ладонями, уставилась в огонь.
— А сюда дикие кони-лошади не прибегут? — спросил я.
— Нет. Теперь они видят: я тут, с тобой.
— Скажи, Рика, а откуда тут лошади появились?
— Об этом Фернандо рассказывал так. Лет двести назад плыл из Европы в Америку корабль. Парусный. Большой-большой. И в трюме он вез много-много лошадей. И вдруг туман. Тут у нас ого какие туманы бывают! Вышел из дома, три шага сделал — и ау! Потерялся… Ну вот, корабль разбился на мелях. У острова. И потонул. И лошади потонули. Лишь несколько спаслось… Ну вот, прошли годы, видите теперь, сколько их тут?
ebooksa