Расположившись вокруг чайника с густо заваренным чаем, совещаемся на помосте среди голубой равнины уснувшего океана. Кемлилин советует тотчас идти на вельботе к месту, где ночью паслось дальнее стадо. Старый Рынтыиргин, которому пришло на ум построить из плавника помост на треножниках, хочет плыть с нами. В пастушеской бригаде, пропавшей без вести, находится старший его сын. Старик отлично знает Алазейскую тундру.
На «Витязе» уходят четыре человека: я, Пинэтаун, Кемлилин и Рынтыиргин. Пинэтаун готовит вельбот к походу: чинит порванные снасти и парус, увязывает брезентом груз. Кемлилин распоряжается укрепить на всякий случай деревянный помост. Островитянам мы оставляем аварийный запас продуктов и бочонок пресной воды.
Не успели мы отчалить, как в вельбот прыгнула, словно белка, спугнутая охотником, Нанга. Ее непослушные волосы сестра Пинэтауна заплела в черные блестящие косы и повязала пестрым платочком. Теперь девушка очень похожа на цыганку.
— Куда, куда, дикая важенка? Вернись на деревянный остров! — кричит по-чукотски Пинэтаун, сердито размахивая веслом.
Он не хочет подвергать девушку опасностям морского путешествия.
Нанга, шмыгнув мимо Пинэтауна на корму, хватает мою руку и, горестно причитая, быстро и сбивчиво говорит на гортанном незнакомом языке, указывая в море.
— Кемлилин, что она говорит?
Старый бригадир, вынув изо рта трубку, изумленно слушает сбивчивую речь Нанги.
— Однако, совсем чужой язык. Никто в тундре не знает.
Жесты маленькой дикарки так выразительны, а глаза горят такой тревогой, что мы понимаем ее без слов. Нанга просится в плавание и не желает оставаться среди незнакомых людей на деревянном помосте.
Приходится взять девушку с собой. Поднимаем паруса и уходим на запад, к месту, где ночью паслось дальнее стадо. Маленький островок на сваях скоро скрывается из глаз, и вельбот снова плывет в открытом океане.
Через час «Витязь» подходит к месту катастрофы. Долго бороздим море параллельными курсами, но ничего не находим. Пять пастухов и двухтысячный табун бесследно пропали в волнах надвинувшегося моря.
Рынтыиргин в последний раз внимательно оглядывает море. Старик сгорбился; он тяжело переживает гибель сына. Он медленно водит биноклем, оглядывая дальние горизонты, и вдруг молча передает мне бинокль, махнув на запад.
Тонкая фиолетовая черта, почти не различимая в сильные линзы морского бинокля, дрожит в воздухе, словно мираж. Пинэтаун прибавляет парусов, и вельбот, накренившись, мчится на запад.
Ветерок попутный. «Витязь» быстро плывет по волнам, и скоро мы видим совершенно отчетливо лес оленьих рогов над водой.
Удивительно!
Олени, сбившись в плотную кучу, стоят среди моря, опустив голову. Около стада бегают по воде люди, размахивая шкурами.
— Четыре человека… а где же пятый?
Навсегда я запомню эту картину: двухтысячный табун неподвижных оленей среди мерцающего безбрежного океана, черноватые фигурки людей и белые корабли облаков, плывущие в вышине.
Рынтыиргин волнуется. Все, даже маленькая Нанга, с тревогой следят за бегущими по воде фигурками. Паруса могут испугать оленей. Спускаем грот-парус, идем на веслах и садимся на мель неподалеку от стада. Море затопило здесь невысокий увал тундры.
ebooksa