Он взял в руку яблоко и продолжил.
– Конечно, ты устанешь, если будешь есть их все одинаково; однако яблоки можно есть множеством способов.
Лоуренс усмехнулся и кинул яблоко Хоро. Та поймала его и тут же впилась зубами.
– И что бы это могло быть?
– Ну, для начала, их можно испечь.
Хоро вынула яблоко изо рта и принялась внимательно рассматривать. Потом мрачно взглянула на Лоуренса.
– Тебе надо научиться шутить смешнее.
– Разве эти твои замечательные уши не умеют различать ложь?
Хоро дернула упомянутыми ушами и недовольным тоном сказала:
– Не могу себе представить. Печь яблоки?
– Да, но только их не насаживают на вертел и не суют в огонь; их кладут в печь, как хлеб.
– Хм.
Возможно, объяснить это словами было за пределами его возможностей. Хоро продолжала жевать, вытянув шею и обдумывая услышанное.
– Значит, яблочный пирог ты тоже никогда не пробовала?
Она покачала головой.
– В общем, это трудно описать словами. Когда яблоки испекутся, они становятся мягкие. Как бы это пояснить… как если бы они сгнили.
– Хмм.
– Но печеные яблоки вкусные, не как гнилые. Сырые яблоки хорошо утоляют жажду, а печеные такие сладкие, что сами вызывают жажду.
– Хмм…
Хоро изо всех сил старалась сохранить непроницаемое лицо, но виляющий хвост выдавал ее с головой. Она была достаточно искусна в обращении со словами, чтобы постоянно делать из Лоуренса дурака, но еда была ее слабостью. Ей даже слов не надо было произносить: уши и хвост говорили всю правду.