Мальчик отвел глаза, точно искал, куда сбежать. Лоуренс подивился про себя, не слишком ли он привык путешествовать вместе с некоей коварной волчицей.
– Однако Хоро над тобой еще более жестоко потешается, – сказал Лоуренс, хотя ему и было стыдно, что он вообще оправдывается. Коул, похоже, повспоминал что-то, потом смущенно кивнул.
– Да.
– Она и мной командует без тени стыда. Я не бог, я всего лишь торговец. А она как будто не знает, что такое милосердие.
Лоуренс по-прежнему не отплатил Коулу за целебную мазь, тем более за решение загадки с монетами. Он хотел вознаградить мальчика. Но две трети торговцев в подобных ситуациях держат рот на замке… лишь треть напоминает продавцу, что тот забыл взять деньги. Лоуренс мучительно выбирал, к какой части принадлежит он сам, но в конце концов решил быть честным.
– Конечно, даже если бы я ей это высказал, она все равно бы путешествовала с нами.
Коул улыбнулся. Лоуренс прекрасно понимал, за что Хоро его любит.
– Но знаешь – хоть я и не бог, я ничего не имею против такого обращения.
– Э?
– Если бы я ненавидел ее себялюбие и капризы или решил бы, что она слишком жадная, я не стал бы с ней путешествовать.
Коул крепче вцепился в мешочек, и его улыбка стала шире.
– Ты будущий служитель Церкви… так что, если ты не будешь у меня ничего просить, то хотя бы позволь мне исповедаться иногда, заодно сам попрактикуешься.
– Что?
– Хочу сказать, что недавно я вел себя не очень достойно.
Лоуренс отвел взгляд от Коула и засомневался, продолжать ли. Коул это заметил и попытался привести себя в душевное состояние священника, принимающего исповедь. Теперь он выглядел так, как подобает служителю Церкви.
– Что вы имеете в виду?
– Честно? Я выплескивал себя.
– …Выплескивал?
У Коула была плохая привычка сперва говорить, а потом думать, и он об этом знал. Мальчик поднял глаза на Лоуренса, потом вновь уронил голову.
– Ты видел, как я был напуган тогда на постоялом дворе.