Храброе сердце

— Оставьте ее в покое, — говорит Джек.

Тонтон указывает своим огнестрелом на сердце Джека. Лениво. Он улыбаетца.

— Позови её, — говорит он. — Ну же...дружище. Позови её.

Прим переводчика:

*Болас, бола, болеадорас (исп. bola — «шар») — охотничье метательное оружие, состоящее из ремня или связки ремней, к концам которых привязаны обёрнутые кожей круглые камни, костяные грузы, каменные шары и т. п.

Пустыня, месяц спустя

Я стою на гребне. Я наблюдаю восход солнца. Белолицее и безжалостное, оно начинает поджаривать землю. Еще один рассвет в Пустыне. Очередной день в этом нигде. Разгар лета. Жара и пыль. Жажда, голод и вина.

Моя, Лью, Томмо, Эмми. Друг на друга. О том, кто што сделал. Кто што сказал. Чья это была вина, что мы застряли здесь. Что мы были пойманы на земле смерти и костей, когда нам следовало покинуть ее намного западнее. Создавая себе новую жизнь.

За горами. Возле Большой Воды. Где воздух на вкус, словно мед. Где Джек ждет меня.

Ох, Джек. Пожалуйста. Жди.

Я рассчитываю, что ты ждешь меня.

Мы должны были очутитца там еще давно. Несколько недель назад. Эмми говорит, што сама земля держит нас здесь. Што она поймала нас в ловушку. Как бы я хотела, штобы она не говорила подобных вещей. Конешно, это глупо, но она говорит это и каким-то образом эта мысль проникает в твою голову, и ты не можешь перестать думать об этом.

Дело в том, что мы начали с плохого старта. У нас не было никакого плана. Мы повернули головы на запад и пошли. Не верится, что четыре человека могут быть настолько глупыми. Никто из нас тогда, ясно не мыслил. Слишком многое произошло.

А потом Джек. Не сказавший ни пока, ни прощай. Увидимся на западе и, да, кстати, ты в моей крови, Саба.

Так что моя голова просто была переполнена мыслями о нем, как и все остальное и я...вернула Лью. С того самого дня, когда Тонтоны силой увезли его из Серебряного озера, всё о чем я могла помышлять. Найти Лью и вернуть его обратно. И я так рада. Я так рада и благодарна за это ему, за то, што мы снова вместе.

Я не хочу сказать, што гибель Айка в бою не имеет никакого значения. Меня переполняет невыразимое горе от утраты, когда я думаю о нём. Моё сердце ноет. Не так как у Томмо, совсем не так. Он скорбит по Айку сильно и глубоко. Полагаю, глухой паренек никогда не был болтуном, но теперь он стал еще большим тихоней, так что мы едва слышали его голос за эти дни. Эм взяла инициативу в беседах на себя. Он, похоже, не возражает.

Но главное, што мы все были живы. Каким-то образом....каким-то не постижимым образом мы прошли через всё это. И я вернулась своего Лью. Своего близнеца, так горячо любимого. И было такое ощущение будто мы оба вздохнули с облегчением, и наполнились радостью...и таким облегчением, што мы позабыли обо всём на свете.

Например, как мы доберемся туда, где хотим оказатца.

В конце концов, мы спрашиваем первого попавшегося нам путешественника. Солевоза, который возит свой товар на верблюде. Он только што собрал урожай на одном из больших соленых озёр Пустыни. В наших вещь-мешках мало што было и ничего лучшие не нашлось из того, што мы могли предложить для обмена, кроме как пряжку от ремня, да пару шнурков от ботинок. За што были вознаграждены половиной той соли, што вез верблюд и советом, ехать напрямки через Пустыню. Он сказал, так будет быстрее, держатца по большей части запада. Мы подумали, што он знал, о чем говорит. Потому мы последовали его совету. Мы отправились прямо.