Укразия

— Да, держаться. Мы ученики Гинденбурга! Я буду руководить лично всей операцией, — и, подумав, добавил: — из порта.

В штабе замерла жизнь. Все, кто успел, сбежали, и теперь последние, находящиеся в штабе, добыв из цейхгауза солдатские шинели, поспешно переодевались.

Утро, как назло, было хорошее. Солнце манило на улицу, но у всех офицеров была тоска, острая тоска по жизни. Никаких идей, а только одно — жить, жить и жить…

Стрельба не умолкала…

Это брали еще вокзал и здание судебных установлений. Потом вдруг тишина.

Подозрительная тишина, ни одного выстрела. Зазвонил телефон.

Биллинг быстро подошел и снял трубку.

— У телефона командующий областью.

— Вокзал в наших руках. Прекратите бесполезное сопротивление. Говорит комендант города Макаров! — резко прозвучало в телефон.

— Мерзавец! — захлебываясь прокричал Биллинг. — Я тебя первого расстреляю, подлеца. Через час я вас всех успокою.

— Все будет успокоено раньше, чем через час, — с насмешкой ответил Макаров.

Биллинг нервно сорвал трубку телефона и нервно бросил на пол.

— Мерзавцы, я им покажу!

Офицеры не имели случая покинуть комнату и с тоской поглядывали на дверь, ища этого удобного случая.

В дверь вбежала в распахнутом манто Самарова. В руках был баульчик, из которого выглядывал шелковый чулок.

— Спасайтесь, генерал, спасайтесь!

Манто упало, и она без сил опустилась на руки генерала. Она была в одной рубашке, сорванная страхом прямо с постели.

— Помогите! Воды! — закричал Биллинг.

Но офицеры, воспользовавшись случаем, эвакуировались через дверь. И теперь бежали по лестнице, срывая погоны.

— Воды! — крикнул генерал, укутывая в манто Самарову.