Укразия

Разгром явки не был долгим. Поломали мебель, побили стекла, выбросили мебель в окно и во время перестрелки успели все-таки убить двух коммунистов и двух извлечь из подвала.

Привели.

В угрюмые глаза рабочих уставились холодные стальные глаза Энгера и улыбающиеся с искрой мягкости Иванова.

— Прикажете расстрелять?

— Повесить, — бросил Энгер.

— Не надо вешать, сначала допросить, а повесить всегда успеем, — сказал, мягко улыбаясь, Иванов.

Ротмистр Энгер вскинул глаза, глянул, и два холодных его глаза утонули в ответных глазах Иванова.

— Хорошо. Повесить убитых для примера. Фельдфебель засуетился.

— На фонаре, — бросил Энгер, — а этих в гостиницу.

Глава XIV

Ожерелье белых

Вечер…

В центре уже зажглось электричество и кипела полным темпом жизнь. Сверкали валюта, бриллианты, текло золото и лилось вино.

Там, в кафе, ресторанах, подвалах решалась жизнь десятков тысяч людей, там запродавались в рабство иностранному капиталу сотни тысяч людей.

А около фонарного столба, против Новосельской, 101, стояли четкие фигуры двух офицеров. Фельдфебель суетился, махал веревкой, выбирая поудобнее фонарь…

Нашел…

Под фонарь притащили трупы Фаддеева и Колосова. Фельдфебель любовно опустился около трупов и, с удовольствием жмурясь, накинул петли на шеи.

— Он похож на Биллинга. Не правда ли? — спросил Иванов.

— Нет. Обман зрения.

И им представился Биллинг, с пьяной улыбкой, любовно застегивающий ожерелье на шее своей любовницы.