«Странно, — подумал Заруба, — обычно таджики делают стены своих домов куда прочнее… Разве что специально? Вот сволочь!» — К кому относилось последнее, Заруба и сам не знал. Он единым прыжком преодолел провал и вывалился на улицу, успев крикнуть ребятам из группы лишь одно слово: «Держать!» В подобном предупреждении, правда, не было абсолютно никакого смысла: проводники, обмотанные обрывками собственной одежды, с «браслетками» на запястьях, уже никуда не могли деться. Сам же владелец конспиративки, как и раньше, лежал на коврике, изредка поглядывая из-под пальцев на происходящее в комнате.
«Оцепление! — пронеслась в голове Зарубы мысль. — Ребята не предупреждены… Может натворить дел! Эх, рацию бы сейчас…» Но она осталась где-то там, в саду, подвешенная к высохшему сучку дерева.
Проломленная Рустямовым стена выходила не в сад, а на улицу. Этого, конечно, никто предусмотреть не мог. Кому могло прийти в голову, что стена не прочная, а, словно в китайской фанзе, почти бумажная.
«Куда он мог деться? — решал Заруба, кидая взгляды то влево — там простирался длинный проулок без малейших признаков присутствия живого, то вправо, где затоптанный проселок через какую-нибудь сотню метров упирался в полувысохшее русло горной речушки. — Не мог же он с ходу махнуть через забор чужой усадьбы?» На побеленной стене соседнего дувала не было ни следов обуви, ни царапины, ни соскоба.
С реки послышался всплеск. Тотчас откликнулась на звук собака, завыв, залаяв, запричитав в ночи от страха и тревоги. Заруба вприпрыжку понесся в ту сторону, ему показалось, что сквозь шум потоков воды, перекатывающих по руслу белую гальку, до него долетел еще один всплеск. Так оно и есть. За рекой маячила знакомая спина, обтянутая спортивной джинсовкой.
«Ерунда! Господи, какая ерунда! — думал на бегу Заруба, бросаясь в доходящую до колен холодную воду. — Кто мог предположить, что он ринется в сторону «Салям алейкума», куда пограничники должны выдвинуться в последнюю очередь, — это путь к границе… А он рванул не вглубь, а назад… Чемодан! Где он? Голову на отсечение — в курапче его нет… Что в нем?»
В ботинках хлюпала вода. Под ногами скрипели камни. Бронежилет всем своим весом больно врезался в плечи, мешал набрать воздуха в стянутую ремнями грудь. Рывок — расстегнуты ремни с боков, еще рывок — сдернуты ремни на плечах, отцепились «липучки», и «броник», грохнув толстыми титановыми пластинами по валунам, летит в чахлый, выжженный прошлогодним солнцем и высушенный ветром кустарник. Тотчас туда же упала предохранявшая от пуль голову тяжеленная «сфера». Расстояние между бегущими стремительно начало сокращаться. Заруба уже отчетливо различал ярко-желтую нитяную строчку шва на спине Рустямова.
— Стой! Стрелять буду! — заорал изо всех сил Заруба. Сдернув с плеча «Калашников», он резко сдвинул рычаг и без дополнительных предупреждений пустил длинную очередь намного выше головы беглеца. Тот споткнулся и рухнул плашмя наземь, и сразу же из-за камня оглушительно рявкнул пистолетный выстрел. Пуля просвистела где-то рядом. Заруба согнулся и сделал еще один стремительный рывок вперед. Теперь их разделяло никак не больше трех метров.
— Брось оружие! — приказал Заруба.
В ответ услышал лишь какой-то сдавленный смех.
Продвинувшись по-пластунски на метр, Заруба лежал по другую сторону огромного валуна, за которым спрятался Рустямов. Прогремел очередной пистолетный залп — по щеке скользнули, рассекая кожу, каменные осколки.
«Твою мать, — выругался про себя Заруба. — Теперь я за себя не отвечаю».
Он рывком бросил свое тело в воздух, совершил весьма замысловатый пируэт, со всей силой впечатывая толстые сбитые каблуки тяжелых ботинок во что-то мягкое.
— Все… — хрипло раздалось снизу, из полузадушенного, раздавленного тела. — Сда… юсь…
Заруба, не вставая с распластанного Рустямова, принялся шарить по земле. Пистолет, еще сохранивший тепло чужих ладоней, лежал в пожухлой траве. Это была какая-то неизвестная Николаю марка — браунинг не браунинг, зауэр не зауэр… Черт его разберет…
— Где чемодан? — он схватил лежащего за волосы и с силой вдавил его лицо в каменное крошево.
— Подо мной, — с каким-то грудным клекотом и хрипом произнес повар.
Заруба встал на колени и провел рукой под лежавшим. Выдернуть «дипломат» оказалось трудной задачей — он был намертво прижат к земле обмякшим телом.
— Подъем! — скомандовал Заруба, и сам испугался своего голоса, таким он был чужим и страшным.
Однако команда его не произвела на Рустямова абсолютно никакого действия, он лишь вяло пошевелил кистями, схваченными за спиной наручниками.
ebooksa