Однако Пушкарев, все еще испытывая странный горячий зуд в теле, держался настороже. Не приближаясь до опасного расстояния, он выжидал, и лишь когда увидел на уровне своего живота обнаженную набыченную шею, сложил для последнего сокрушительного удара обе руки кверху… В этот момент вдоль грунтовки, ошеломив, буквально из ничего вспыхнул нестерпимо яркий свет, разделив ночь пополам. Затем нереально и замедленно, как во сне, вдалеке сочно клацнула металлом дверца машины, разнесся скорый топот сапог и раздался учреждающий звонкий голос… Но сложенных и занесенных для удара рук уже было не остановить, и они, по инерции довершив замах, обрушились на бугром выперший шейный позвонок чужака…
Шофер тревожного газика, чуть-чуть не успев добежать и чем-то помочь, остановился перед поверженным, лежащим у ног Пушкарева.
— Готов! — сказал он восхищенно. — Классный удар. Ништяк. Где наши?
— Бегут… — Пушкарев вяло, опустошенно показал назад. Просипел сухим горлом, одолевая одышку: — Наверно, скоро здесь будут.
Шофер хохотнул, как показалось Пушкареву, некстати. Спросил:
— А чего ж ты его кулаком, Пушкарь? Чего не автоматом? Мог бы и промахнуться. Вон какой бугай…
Пушкарев поднял на водителя, чей контур фантастически высвечивали из-за спины горящие фары машины, мутные, плохо видевшие глаза: не понимал, не улавливал смысл слов.
— Автоматом, говорю, чего не огрел? — О чем-то догадавшись, водитель сконфуженно кашлянул. — Оно надежней.
Вожатый только пожал плечами: и впрямь, чего не прикладом? Но автомат как висел за спиной, так и висит. Наверно, в горячке забыл.
— Ты помоги мне перетянуться. — Пушкарев погладил обвисшую плетью руку. — Кажется, зацепил. Да свяжи этого. На всякий случай, пока не очухался. И жди ребят. А мне надо к Арчи.
Собаку он отыскал довольно легко, словно к ней вела по холмам и низинам путеводная нить.
Но Арчи хозяина не дождался. Тело собаки было здесь, на земле, а преданная человеку душа, должно быть, отлетала сейчас высоко, к звездам, на которые так пристально, когда вожатого обнаружила тревожная группа, так сосредоточенно и немо смотрел Пушкарев…
В итоговом документе за истекшие пограничные сутки начальник заставы своим крутым почерком написал:
«Нарушитель государственной границы задержан. От ножевой раны погибла розыскная собака по кличке Арчи».
А больше за последний день августа на заставе ничего существенного не произошло. Ничего! Ничего… Ни-че-го…
РОЗА ВЕТРОВ
Рассказ
Море дыбилось, и плотик на волне вставал дыбом, и вся жизнь летела под рев шторма к черту на рога, в преисподнюю, а Рыжий, облапив пистолет обеими руками, выцеливал жертву, метя ей непременно в голову.
— Эй, не дури… Слышишь?
Их разделяло всего лишь пять небольших шагов — ровно столько, сколько насчитывалось от одного резинового надувного борта рыбацкого плота до другого, и ступить дальше, а уж тем более укрыться, и некуда, и негде: вокруг, застилая унылый горизонт, вскипали, ходили ходуном высокие злые волны — мрачные, как сама судьба.