Настенные электрические часы, отчетливо щелкавшие в паузах во время разговора, показывали начало третьего. Город, видимый из окна, светил огнями скупо, будто при маскировке. Начинался ветер, и оголенные ветви деревьев, отбрасывая ломаные пересекающиеся тени, мотались неприкаянно.
Щелчок прицельной планки Калинин различил явственно. Удар гальки о гальку звучал бы совсем иначе, глухо, но с переливом, как пуля при рикошете; металл издавал звук тугой, резкий, ни на что не похожий… Сержант остановился, усиленно щурясь в темень и пытаясь понять, о чем мог предупреждать напарника младший наряда.
Спустя малый промежуток щелчок повторился, а это уже означало не просто внимание — призыв. Сержант по привычке зафиксировал свое местонахождение, или, по-военному, сориентировался на местности, чтобы после выяснения причин сигнала вернуться сюда же, и поспешил на вызов напарника.
Младший наряда поджидал его, низко пригнувшись на корточках к песчаной отмели. Оловянное море, чуть серея у него за спиной, шипело и выметывало волны, добегавшие аж до ног напарника, похоже, не замечавшего близкой воды. «Молится, что ли?»
— Ты что, Мустафин? — позвал Калинин ласковым голосом.
Мустафин поднял на старшего наряда глаза.
— Тут странное что-то, товарищ сержант. — Руками он чуть ли не оглаживал песок. — След интересный, вот…
След и впрямь оказался интересным — две длинные ровные полосы, как по линейке тянущиеся перпендикулярно морю. Калинин такие видел зимой, у себя в деревне, когда санный полоз, убегая вдаль, прочерчивал свежую порошу.
— Во́лок? Что-то тащили?
Он проследил, куда уходили глубокие вмятины — до того места, где только что на возвышении нес службу; расстояние оказывалось порядочным, дойти еще не успел.
— Подсвети-ка фонарем!
След был недавним, края не успели заветриться и оплыть, завалиться вовнутрь. Сбоку шла оторочка — вмятины от косо вдавленных каблуков, как бывает, когда человек, упираясь в землю, пятится спиной, чтобы легче было сволакивать тяжесть.
— Хорошенько осмотри местность, Мустафин, — наказал Калинин младшему наряда. — А я займусь обратной проработкой следа.
Но не успел он сделать и десятка шагов, Мустафин снова позвал его; в голосе напарника сквозила радость первооткрывателя, обнаружившего удачную находку.
Мустафин вложил в широкую ладонь старшего наряда обшарпанный пластиковый пенал, дал свет.
— «Резиновый клей», — прочитал Калинин едва сохранившуюся полузатертую надпись на тубе.
— Там же нашел, у кромки.
Калинин отвинтил колпачок, принюхался: пластиковый контейнер с остатками содержимого струил свежий запах клея, еще недавно бывшего в употреблении.
— Больше ничего не нашел? — на всякий случай спросил Калинин, хотя для начала и тубы было достаточно.
Мустафин покачал головой и предусмотрительно, не дожидаясь команды, выдернул из чехла радиостанцию, брякнул гарнитурой.
ebooksa