Раньше читать ее было очень сложно, но в последнее время на ее лице стали проступать разные эмоции.
Радость, печаль.
И злость.
Судя по всему, приняли ее так себе.
Все было бы намного проще, если бы эти двое нормально общались с людьми – встреча с Ошино-саном во время Золотой Недели тоже прошла ужасно. Но чья бы корова мычала, я сама ничего не могу придумать в ответ.
Просто не успеваю.
– Похоже, много всего случилось. Хотя я не собираюсь расспрашивать.
В отличие от Арараги-куна, Сендзегахара-сан очень мало знала о моем положении, раздоре и развале семьи Ханекава, но, похоже, она не собиралась лезть в это дело, так что быстро вернулась на исходную тему.
Талант знакомой мне Сендзегахары-сан.
Я вспомнила, почему восхищалась ей.
– Потом я продолжила искать где попало и под утро вспомнила об этом месте. Ну, я подумала об этих руинах с самого начала, но даже думать не хотела о том, что девушка твоего возраста проведет здесь целую ночь… Однако для очистки совести проверила и это место.
– А. А? Стоп, ты говоришь, что не спала всю ночь?
– Я говорю, что не спала всю ночь. Люди называют это «стояк».
«Поэтому я так разволновалась, когда нашла тебя, и начала плакать», – сказала Сендзегахара-сан.
Какое милое оправдание.
Кстати говоря, когда не спишь всю ночь, это называется «всенощное бдение».
– В твоем возрасте довольно опасно шататься по улицам по ночам.
– Твоя правда.
«Я не из тех, кто думает наперед», – сказала Сендзегахара-сан.
На ней были джинсы и футболка. Она вся взмокла, поэтому, скорее, не «шаталась», а бегала, словно Канбару-сан.