Фон Гетц с помощью Гессера отыскал нужный канонир, Гессер приказал механикам откинуть маскировочную сеть и выкатить самолет.
— Ничего, ничего, — успокаивал он фон Гетца. — Майор вспыльчив, но быстро отходит. Зато пилот первоклассный. Наша эскадрилья несет потерь меньше, чем другие. Вы когда-нибудь летали на «мессершмитте»?
— Да, случалось пару раз.
— Это очень хороший самолет, уверяю вас. Он прекрасно слушается пилота. Ничего страшного. Вы просто взлетите, сделаете круг и сядете. Даже испугаться не успеете.
— Спасибо вам, Вилли. Я думаю, что справлюсь. От винта!
Фон Гетц вырулил на старт и подключился к связи.
В наушниках немедленно заскрежетал противный голос майора:
— Седьмой, черт вас возьми!
— Седьмой на старте, — произнес фон Гетц, стараясь не выходить из себя. — Разрешите взлет.
— Седьмой! Взлет разрешаю. Даю установку на полет. Взлет, набор высоты, эшелон тысяча, горка, затем бочка, перевод в горизонтальный полет, заход на глиссаду, посадка. Ясно?
— Так точно.
Больше полугода фон Гетц не сидел в кабине «мессершмитта». Он любовно осматривал приборную доску, тумблеры и вентили. Руки его с нежностью гладили рукоятку управления, как руки скрипача-виртуоза гладят раритетную скрипку. Он вспомнил, как шесть лет назад впервые сел в кабину «мессершмитта» самой ранней серии. Конечно, самолет модернизировали, добавили мощности двигателю и поставили более мощное вооружение, но это оставался все тот же трудяга «мессершмитт», верный боевой конь рыцаря воздушной войны. Всему, чего добился в этой жизни подполковник фон Гетц, он был обязан «мессершмитту». В руках и ногах несильно закололи тысячи маленьких иголочек — это привычно пошел по венам адреналин.
Конрад посмотрел вбок. На параллельной взлетке на старте стояла тревожная пара, которой надлежало взлетать первой при приближении русских штурмовиков или бомбардировщиков. «Мессершмитты» стояли с работающими моторами, колпаки остекления были сдвинуты назад. Пилоты, сняв шлемофоны, сидели в кабине и, не скрывая презрения, смотрели на «мессершмитт» фон Гетца. «Сейчас этот инкубаторный цыпленок покажет нам, как он умеет летать… с крыши сарая на птичий двор».
— Седьмой! Старт, дьявол тебя побери! — снова рявкнуло в шлемофоне.
Фон Гетц привычно выровнял самолет по взлетке, выпустил закрылки, нажал на тормоз и перевел сектор газа вперед до упора. Мотор увеличил обороты, лопасти пропеллера, вращаясь все быстрее, гнали потоки воздуха под крылья и фюзеляж, «мессершмитт» забился в крупной дрожи. Фон Гетц еще раз посмотрел на наглых сопляков из тревожной пары, усмехнулся их глупой самоуверенности и отпустил тормоз. Самолет дернулся, побежал по взлетке, набирая скорость. Конрад кинул взгляд на спидометр и на отметке «150» потянул рукоятку на себя. Отрыв — и сразу прекратилась дрожь. Самолет просел под своей массой. Фон Гетц убрал шасси и закрылки и стал закладывать вираж с набором высоты. Разворот он закончил как раз на заданном эшелоне — тысяча метров. Мастер. Ас.
Нажав педали, Конрад проверил рули направления, покачав крыльями, убедился, что самолет откликается на малейшее отклонение рукоятки управления, сделал глубокий вдох, готовясь к перегрузкам, и начал…
Горки, бочки, две «мертвых петли» подряд, вертикальное пике и вывод из него. Наконец, подняв самолет повыше, фон Гетц исполнил свой коронный номер — горизонтальный штопор, во время которого самолет падает, вращаясь как кленовый лист осенью. Метрах в шестистах над землей он, включив форсаж, уверенно вывел самолет в горизонтальный полет и, сделав боевой разворот по минимальному радиусу, стал заходить на посадку.
Его встречали полсотни пилотов и механиков — все, кто был сейчас на аэродроме. Никто из них не видел до этого и не мог даже предполагать, что истребитель можно заставить выделывать такие пируэты. От толпы отделился майор, командир первой эскадрильи. Фон Гетц, весь потный, соскочил на землю, окруженный восхищенными взглядами сотни глаз.
— Обер-лейтенант, ко мне! — приказал майор.
Фон Гетц сделал несколько шагов строевым и доложил:
ebooksa