В голосе Степана Митрофановича не было ничего сурового. Он не пугал, он вроде бы и не к Коле обращался. Все то время, пока Коля жил у него, хозяин был неизменно обходителен. Он не просто не повысил голоса, но даже ни разу не показал своего неудовольствия тем, что в его доме живет человек, приехавший грабить его хозяйство. Будто так и надо было, что Коля поселился именно у него, как представитель власти у представителя власти.
Однако Коле неизвестно с чего и непонятно откуда пришла в голову мысль, что ему, пожалуй, лучше уехать из Ирининых Ключей. Он только что совершенно отчетливо понял, что Степан Митрофанович — не тот человек, который позволит тащить все, что попалось на глаза, и худо будет тому молодцу, который унесет с его земли хотя бы гвоздь. Он не станет обращаться к озорникам-партизанам и уж тем более не станет кликать в деревню немцев, но своими собственными руками уложит в землю любого, кто позарится на добро его деревни.
Коля вспомнил, как задолго до войны, когда он был совсем еще мальцом, мужики поймали двух цыган-конокрадов. Накануне из табуна пропали две кобылы. Цыганам крепко скрутили за спиной руки и куда-то новели мимо сонливого Кольки. Больше о тех цыганах никто не слышал, и таборы обходили их село десятой дорогой.
От такого воспоминания у Коли стало нехорошо в животе, и он спросил:
— А где же лучше? У меня же тоже план!
Степан Митрофанович посмотрел на Колю и, будто знал, ответил:
— А ты головой-то подумай. В тех местах, где немцы второй год хозяйничают, уже все налажено. Там и администрация, и план поставок. Все добро, которое не утащено, переписано. Все на учете. Серьезная нация — немцы. Хозяйственная. Да. Тебе надо подаваться в те места, где немцы прошли, не задержавшись, и где еще нет гражданской администрации, а только военные комендатуры. С твоими документами — хоть на передний край. Тебя всюду пустят. Вот и найди себе такое местечко, которое только что от красных освободили. Да. Только не мешкай. А то поставят местную администрацию, тогда все. Да. У них тогда свой план будет, и тебе никто не обрадуется. Да. Сами же немцы и воспретят добро увозить.
— А где же я найду такие места? — Коля был мастак задавать глупые вопросы.
— Во даст! — удивился хозяин. — Или ты газет не читаешь и радио не слушаешь? Из всех репродукторов немцы орут, что взяли Сталинград. Вот в те края тебе и надо. В самом Сталинграде тебе делать нечего, а вот километров за двести до него тебе будет самое то.
Через день Коля покинул Иринины Ключи.
Уже когда село скрылось за холмом, Коля наконец вспомнил, для чего он приехал в Россию.
«А как же «тигры»? — спросил он сам себя. — Ничего, под Сталинградом я точно найду что-нибудь интересное».
XVI
Военно-транспортный самолет подрулил к ковровой дорожке. Пилот убрал газ, два пропеллера с шумом рассекали воздух на малых оборотах. Четыре сержанта в летных фуражках с голубыми околышами подкатили заранее подготовленный трап к открывшемуся люку. Через секунду из люка на трап шагнул тот человек, ради встречи которого был приготовлен трап, постелена ковровая дорожка и выставлен почетный караул — премьер-министр Великобритании сэр Уинстон Спенсер Черчилль.
Необъятных размеров брюхо, мясистые щеки, неизменная сигара в уголке рта и привычка прищуривать один глаз делали его похожим на карикатуру буржуина, какими их совсем недавно рисовал «Агитпроп». Неловко цепляясь за перила и опираясь на щегольскую трость, Черчилль сполз с трапа на ковровую дорожку. У него было недовольное выражение лица. Будто все встречающие давно должны ему по сотне фунтов стерлингов, и он уже устал ждать возврата долга.
— На кра-ул! — послышалось с правого фланга.
Две шеренги солдат одновременно, выверенным и хорошо отработанным движением вскинули карабины от ноги вертикально вверх. С левого фланга оркестр вдарил марш. Начальник караула, держа в правой руке саблю клинком к земле, рубанул строевым приветствовать высокого гостя.
Черчилль не обратил на начальника караула и его саблю никакого внимания. Он пошел вдоль шеренг караула, придирчиво вглядываясь в лицо каждого бойца, как бы ища в их глазах ответ на самый главный вопрос: «Ну что, сынки? Сдержите немца? Не пустите его на Кавказ? Стоит ли Британии вкладывать в вас деньги? Или вся военная техника, которая идет к вам с северными конвоями, попав на фронт, скоро станет грудой искореженного и бесполезного металлолома?»
Караульные сжимали карабины и, задрав подбородки, уважительно поедали въедливого старика глазами.
Головин был в числе тех, кто встречал Черчилля.
ebooksa