-А может он извращенец какой?
-Надо бы запомнить его лицо, вдруг он не только к прокладкам неровно дышит, но и нижнее белье ворует?
-А я слышала, что такие, как он любят в женских туалетах прятаться и подглядывать.
-Да ты что?!
-Мне кажется, что он слишком красивый для парня, вдруг это женщина?
-С такой щетиной?
-Ну мало ли, сейчас и не такое увидишь!
-Точно!
-Я сразу поняла, что он какой-то ненормальный
-Как таких называют?
-Геи?
-Не, это те, которые голубые.
-Кажется, трансвеститы...
-Вот-вот! И как только наглости хватает так спокойно тут стоять и выбирать прокладки?”
Все это я слушала потому, что Гошка забыл нажать отбой. Женские голоса с энтузиазмом обсуждали Охотникова громким шепотом. Интересно, какое сейчас лицо у Гошки? И не убьет ли он меня этими прокладками, когда вернется? Может, ну их эти олвэйсы? Скатаю туалетную бумагу, суну между ног, авось до дома как-нибудь доползу? Чего-то мне не хочется снова встречаться с Егоркой.
Когда я уже собиралась натягивать штаны, дверь с грохотом распахнулась. Гоша выглядел, как озверевший маньяк. Глаза навыкат, синяки потемнели и смотрятся, как размазавшийся макияж, рожа – кирпичом. В общем, не знаю, что его удержало от моего немедленного убийства, путем утопления в сливном баке?
-На! – кинул он мне в руки пакет.
-Спасибо – стараясь не подавать виду, что струхнула, проблеяла я.
-Я теперь знаю почему никогда не женюсь! – сообщает стене к которой отвернулся Охотников.
-И почему же?