Не имей сто рублей

— Доброе утро, мир вашему дому.

— И вам — доброе утро. Если пришли с миром, то добро пожаловать.

— Мы пришли вести переговоры с вашими Старейшинами и привезли представителя МиранзаИ.

— А что делают наши люди в кузове вашей машины?

— Они свободны, их удерживает только клятва Аллахом, что они не будут мешать нам.

— Но почему они дали такую клятву?

Тут вмешался я:

— Я вынудил сделать их это, нам пленники были не нужны, нам нужны были союзники.

— Как это понимать?

— Мы захватили ваш пост, где эти люди достойно несли службу, но мы не стреляли и не убили их, чтобы доказать свои мирные намерения. Я объяснил им это, и потребовал дать клятву в том, что если я развяжу их, они не сделают попыток убежать.

— А кто ты? Я тебя не видел в этих краях, ты не мусульманин, говоришь почти как мы. Ты шурави (советский пушту). Только шурави — прежде чем напасть, пытались договориться миром.

— Ты прав, я шурави, но меня ты знаешь или слышал обо мне. Меня называют Гургй-Хан.

Он поклонился и сказал:

— Гургй-Хан, покажите свои добрые намерения, освободите от клятвы наших людей.

Я повернулся назад и крикнул:

— Махид, верни нашим гостям их оружие и пусть подойдут сюда.

Махид спрыгнул с машины, вытащил из кабины их снаряжение и отдал нашим пленникам.

Анзур и его парнишки приняли оружие, выбрались из кузова и подошли к нам, встав у меня за спиной. Всё свое снаряжение они держали в руках и не пытались его привести в боевое состояние. Я повернулся к ним и проговорил:

— Анзур, я освобождаю тебя от клятвы данной мне, ты выполнил все условия и теперь вы свободны от любых обязательств передо мной и Аллахом, — и только после моих слов Анзур, его сын и парнишка вышли из-за нашей спины и перешли на сторону своих соплеменников. Переговорщик заговорил снова:

— Гургй-Хан, вы достойный и справедливый воин. Мое имя — Лазар и для меня честь разговаривать с таким человеком. Вы доказали свои мирные намерения, теперь я позову того, кто имеет право говорить за весь кишлак, — и он дал команду бойцу, отставшему чуть ранее и стоящему в стороне. Тот легкой трусцой побежал к медресе. Ждать пришлось недолго, через пять минут с посланником вышел ещё один человек, одетый в национальную одежду с чалмой на голове. Оружия в руках у него не было.