Перед рассветом нас разбудил Назир, он успел вскипятить чай, и распаковать сладости.
Умывшись, мы стали пить чай и набивать брюхо. Но нас прервали два типа, прокравшиеся во двор. Все кто был за достарханом, схватились за оружие, но оно не понадобилось, один из них упал на колени и подняв руки вверх, начал тараторить на фарси.
— Не стреляйте господа, мы без злого умысла, хотим поинтересоваться, куда вы едете.
— А это важно? — спросил я, — неужели ты думаешь, что мы всем будем говорить куда едем?
— Нет, но у меня слабая надежда, что вы едите в нужном направлении. Я и мой брат уже двадцать лет не были на родине, и лишь хотим передать весточку, что мы живы.
— А где ваша родина?
— Мы родом из Донецка, — сказал стоявший парень. — И хотим передать письмо с фотографиями для своей тетушки, поможете нам?
— Как вы здесь оказались, расскажите, и мы решим помочь вам или нет.
— Хорошо, — сказал сидящий на коленях, перед нами. Если вам это так важно, то расскажем.
Харез налили ещё две пиалы чая, и пригласил их к столу, парни приняли чай и уселись за достархан.
— Мы братья Ничипоренко, не близнецы а двойняшки, служили здесь в Афганистане, и при выводе войск наша мотострелковая часть попала в засаду. Бой был жестокий, меня тяжело ранило, а брат остался со мной, прикрывая меня и стараясь вытащить к машинам.
Но так получилось, что колонна поспешила выйти из-под удара. Мы не успевали, брат тащил меня на себе под огнем, но машины начали уже движение. Брат тоже словил пулю, и нас посчитали погибшими, забрать не представилось возможности, и мы остались на поле боя. Духи тоже ушли, не посчитав нужным осмотреть место перестрелки. Нам очень повезло, иначе просто добили бы нас. Спустя какое-то время нас нашел пастух из Тимури. Позвал свою семью и перенес нас к себе, долго ухаживал за нами, чтобы мы пришли в норму, но это оказалось напрасно, его сдал кто-то из соседей. И через день по наши души пришли духи. Пастуха избили, нас хотели пристрелить, и тут опять нам повезло, кто-то из духов решил оставить нас живыми, чтобы выторговать себе что-то и заставить нас выступить на камеру. Мы были слабы и утратили веру в то что нас ещё спасут. В общем, нам было всё равно, что с нами сделают. Потом нас долго перевозили с места на место, по разным кишлакам, пещерам и ямам. Мы смирились, нас заставили принять ислам, и мы приняли, потом выступили на видеокамеру с критикой советского режима. Но кассета так ни куда и не ушла, здесь началась междоусобица, и нашего пленителя убили.
Пришел новый хозяин, взяв нас как рабочий скот. Жизнь была не сладкая и мы утешали себя тем, что живы и возможно когда нибудь вернемся домой. Но шли годы мы привыкли, полевой командир отпустил нас и мы вернулись в Тимури, к пастуху Тахиру. Он был уже стар, но принял нас как своих детей. Так мы и остались здесь, потом нашли себе жен, сейчас у нас есть дети, у меня двое у брата уже четверо. Домой нам теперь не вернутся, да и жены вряд-ли захотят ехать. Почта сейчас не работает вот мы и хотели узнать куда вы едите, чтобы передать с вами письмо на родину. Если вы едите в сторону границы, то там почта ещё работает, и можно отправить наши письма с фотографиями.
— Хорошо, — сказал я по-русски, от чего парни встрепенулись, они явно не ожидали услышать русскую речь. — Туго вам пришлось, а почему сами не хотите попробовать вернуться назад?
— Так кому мы там нужны? Той страны, которой мы служили, больше нет, а сейчас я даже и не знаю, чьё гражданство принимать. Украина стараться не будет, не те масштабы, а для России мы ни кто.
— В общем, так парни, мы сами в большой заднице, и не можем вам ни чего гарантировать, если не боитесь смертникам отдавать свои письма, то пожалуйста, если выберемся, отправим. Но есть шанс в 50 %, что живыми мы не выйдем. Как вам такой расклад?
— Ни чего, вам перевозить почту не надо, просто опустите её в почтовый ящик приграничного кишлака или городка, а дальше она сама дойдет.
— Парни, вы не понимаете, мы можем и не добраться до границы. Сейчас вот поедем, и нас сделают на горной засаде. Вас такое устроит?
— Устраивает, вы не первые кого мы просим сделать такое, так что мы готовы к этому.
— Добро, давайте ваши письма и прощайте, нам надо собираться в путь.
ebooksa