Пока он обменивался новостями, его друзья успели спеленать хозарейца, воткнули ему в рот кляп и прислонили к стене дома. Миха тихо подошел и спросил:
— Как он, говорить может?
— Может, и хочет. — прошипел Батур, сверкнув белозубой улыбкой, демонстративно достал нож, и повертел им перед лицом пленника. Мишка понял игру Батура и тоже демонстративно, как бы ни спеша, подошел к убитому. Наступил ему на голову и с негромким «чваком» выдернул свой нож из его шеи. Потом подойди к товарищам он негромко, но так что бы его слышал пленник, сказал:
— А это мы сейчас посмотрим. — и навис над ним, словно ангел смерти.
— У тебя есть возможность искупить грехи, и умереть как воин. Или долго мучиться и умирать как собака.
Пленник с ужасом уставился на окровавленный нож, в руках Михаила, казалось, что его глаза вылезут из орбит. Михаил, оттянул кусок его одежды и вытер о него нож. Пленник что-то заверещал, но кляп заглушал звуки и не давал нормально изъясняться. Кудря приложил палец к губам, останавливая попытку разговора, и спросил:
— Хочешь говорить? Хозареец закивал головой.
— Если закричишь, убивать буду долго, понял? — и вновь интенсивные кивки головой.
Миха всё также демонстративно держа нож, выдернул кляп изо рта пленного. Тот отплевавшись, с дрожью в голосе спросил:
— Что вы хотите знать?
— Не вякай, пока тебя не спросили. Вы нам не нужны, — ответил Михаил, — мы пришли за заложником, где го держат?
— В подвале дома, там где раньше хранили продукты.
— Сколько охраны внизу?
— Двое.
— Не ври мне счуко, на ремни порежу. — и Миха провел ножом по груди пленники, разрезав перохан и слегка поцарапав кожу.
— Клянусь аллахом, там два человека.
— Если ты расскажешь всю правду, и твои слова подтвердятся, останешься жить. Даю слово.
— Спрашивай.
— Сколько людей на первом этаже, и где покои вашего Хана?
— На первом этаже только слуги, и те заперты по комнатам.