Даже сама Флер была удивлена тем, насколько естественно у нее вырвались эти слова. Такое освежающее чувство — когда надеваешь проржавевшую маску аристократки, долго хранившуюся в глубине души.
— Похоже, я недостоин называться торговцем, если мои мысли так легко читают.
— Вот как? А я ведь еще не спросила о времени следующей встречи.
Она продолжала играть роль высокородной девы, ожидающей следующего визита рыцаря. Ее сердце просило, чтобы каждый день тянулся долго, как три осени, — настолько приятно было играть эту роль.
— Вечером через три дня.
— Буду ждать.
Почти неосознанно она сделала прощальный жест, подумав про себя, уж не голубая кровь ли заставила ее так поступить. Она даже не смогла удержаться от того, чтобы вздернуть слегка подбородок. Впрочем, тут же попыталась скрыть это движение — опустила голову и отвела глаза.
— До встречи.
С этими словами он двинулся прочь, хотя Флер была уверена — он притворился, что не заметил ее реакцию. Звук лошадиных копыт постепенно растворился в общем гаме.
Вечером через три дня. Так она пробормотала про себя, наблюдая за удаляющейся спиной Мильтона, — и вдруг поймала себя на том, что держится руками за грудь. Она поспешно разжала пальцы и расправила морщинки на одежде.
Мильтон поздоровался со стражами и успешно прошел досмотр. Лишь раз он обернулся на Флер. И тут же она зашагала прочь, чтобы со стороны показалось, что она давно о нем забыла. Хотя на самом деле она просто боялась и дальше смотреть ему в спину.
Вечером через три дня. Посреди гвалта и гомона пробудившегося к жизни города Флер мысленно повторяла эти слова, будто держась за сокровище.
Весеннее солнце одаряло землю ярким светом.
Здания в городе стояли так тесно, что между ними и лист бумаги не просунешь. Поэтому, хотя казалось на первый взгляд, что солнце должно заглядывать в каждый дом, на самом деле это было роскошью. А если даже солнечный свет, неистощимый дар небес, считается роскошью, легко понять, как тяжела жизнь простолюдина.
Такого рода мысли одолевали Флер, когда она сидела у окна, опершись щекой на руку, и смотрела, как птички клюют оставшиеся от обеда крошки.
— Юная госпожа.
Что за неудачный момент. Впрочем, сердиться Флер не могла и потому лишь продолжила рассеянно смотреть в окно. Если кто и мог сейчас сердиться, то это Ора.
— Юная госпожа!
Напуганные птицы разлетелись. Этого хватило наконец, чтобы Флер подняла голову и лениво обернулась на причину суматохи.
— Зачем надо было говорить так громко…
ebooksa