— Он назвал это Lethargica gravis!
— Lethargica gravis! И это все, что он сказал?
— Да… А в чем дело?
— Разве он не попытался хотя бы поставить диагноз?
— Но это и есть диагноз — Lethargica gravis.
Похоже, такой ответ несколько озадачил Хоуга.
— Послушайте, мистер Рэнделл, это не диагноз, а всего лишь медицинский термин, характеризующий состояние глубокого сна.
Это все равно, что назвать дерматит — dermatitis, а гастрит — gastritis. А как он ее лечит?
— Ну… Даже не знаю. Я…
— Он хотя бы промыл ей желудок?
— Нет.
— А рентген сделал?
— В ее состоянии это невозможно.
— Вы хотите сказать, мистер Рэнделл, что он только пришел, бегло осмотрел ее, так и не поставив диагноза и даже не дав никаких рекомендаций? Это ваш семейный доктор?
— Нет, — выдавил Рэнделл. — Боюсь, я мало смыслю в медицине. Мы никогда раньше не обращались к врачам. Но вам и самому известно, хорош или плох этот доктор. Это Потбери.
— Потбери? Тот самый доктор Потбери, у которого я консультировался? Как вам пришло в голову пригласить именно его?
— Ну, мы с Синти вообще никогда не болели, а к нему на прием пришли, чтобы расспросить о вас. А вы что-то имеете против Потбери?
— Да в принципе ничего. Просто он был груб со мной. Во всяком случае, мне так показалось.
— Значит, он что-то против вас имеет?
— Ничего не понимаю, — как-то неуверенно произнес Хоуг. — Я видел его всего один раз. Потом еще пришел узнать о результатах анализов. Что это вдруг ему… — Он недоуменно пожал плечами.